В этот день, под ярким солнцем, на глазах своих людей, владетельный барон Готфрид Герейн не отступал от предписанного обычаем моления. Он обошел полный круг, как должно господину, пекущемуся о благе своих земель: начиная с алтарей Великого отца и Старухи-прядильщицы и не пропуская ни одного. Пусть Жница и Хранитель стад будут добры к тем, кто трудится на его земле, пусть дети Звериной матери не охотятся на его людей и его стада, пусть все видят, как барон Герейн просит богов о благе.
И пусть Хозяйка тьмы услышит его обещание: прийти сюда еще раз, без лишних глаз, в Ее ночь. Владетельный барон Готфрид Герейн готов платить за то, что ему нужно, и знает должную цену.
Азельдор богат храмами, но люди здесь не привыкли тратить попусту время, слова и просьбы. Аннета, дочь трактирщика, знала: днем у нее мгновения свободного не будет, а сказать отцу, что в храм сходить хочет, это ж вопросов не оберешься. Проще встать пораньше и сбегать по-быстрому. Ей не нужно много времени. У нее всего-то и есть одна-единственная просьба.
Глупо трактирщиковой дочке мечтать о менестреле. Отец присмотрит для нее подходящего мужа, хозяйственного, разумного. Она будет помогать ему в делах, настолько, насколько это прилично для женщины, и рожать для него детей. Аннета потянула через голову яркие стеклянные бусы, подарок матушки, опустила на алтарь Звездной девы:
– Я не знаю, кого просить, не знаю, кто его бог, кто ему поможет. Помоги, ради моей любви, пусть у него все будет хорошо. Пусть я увижу его живым и веселым, услышу, как поет…
Кружат девичьи головы менестрельские песни да шальные улыбки. Кого просить за менестреля, как не Небесную деву. Ну и пусть он другой достанется – такова жизнь, каждому свое, не летать домовитой кошке в небе, не сидеть певчему дрозду в курятнике. Зато Аннета будет помнить его живым.
На юге холодное предзимнее солнце, на севере мягкий зимний снег. Липнет к ногам, к подолу платья, к ресницам, оседает пушистой шапкой на волосах. Ветра нет, и совсем не холодно, осенью и то холоднее было. Храмовая поляна утонула в глубоких сугробах, только алтари чисты. Сюзин, старшая дочь барона Лотарского, пришла сюда сегодня одна. Отец снова кашляет, ему лучше не тратить силы, а сидеть в тепле, пить горячие лечебные отвары. Тем более, компания у него есть – барон Грегор, старый друг. Отец рад гостю, это хорошо, ему нужно сейчас радоваться. Меньше останется времени и сил для тревоги.
Алтарь Звериной матери, Сьюз так и не привыкла, что это не просто ее богиня, а покровительница ее семьи. Да и какая разница. Богиня всегда была добра к ней.
– Великая, – камень теплый, тепло обнимает ладони, и слова не нужны. Богиня услышит без слов. Пусть у Анегарда все получится, пусть вернется живым и целым, пусть отец дождется его.
– Сьюз! Снова одна бегаешь? Почему не подождала?
Гарник, капитан. Почему-то отец считает, что ей нужна охрана. Что за глупости! С тех пор, как сбежал Ульфар, разъехались незваные гости с королем во главе и уехал Анегард, здесь тихо и спокойно.
– Ты ведь меня не выдашь. Кого бояться?
– Думаешь, некого? Сьюз, не обманывайся тишиной. Пока не вернется Анегард, положение Лотаров шаткое. Не добавляй отцу тревог.
Ну что бы ему не заявиться чуточку позже! Сьюз идет вдоль круга алтарей, останавливается у сверкающего звездной белизной. Не обо всех просить Звериную матерь; она видела, именно к Звездной деве подходил тот, кого она обещала ждать.
– Помоги ему, прошу, – дорогой браслет из голубоватого морского жемчуга, подарок отца, беззвучно ложится на алтарь. – Пусть вернется живым и целым.
Падают с неба пушистые хлопья, укрывают следы. Пока они с Гарником дойдут до замка, снег на храмовой поляне снова станет нетронутым.
– Значит, ждешь его?
– А если и жду!
Гарник сказал ей когда-то: «Он не для тебя, не для такой, как ты». А ведь тогда она была всего-то деревенской лекаркой, а не баронской дочкой. Ну и что. Зато букет осенних звезд в ее комнате до сих пор не завял – а значит, нахальный королевский пес ее помнит. Осенние звезды, белые и желтые – признание в любви и предложение замужества. Хорошо, отец не видел. Сейчас она не готова обсуждать ни Марти, ни свои чувства. Пусть сначала вернется. Да в чувствах, если уж честно, она и сама еще не разобралась толком. Деревенской лекарке не до того, чтобы копаться в собственных переживаниях да разбираться, кто из парней ей люб! А баронской дочке, как оказалось, такое и вовсе не пристало. Вот и выходит так, что не с кем ни посоветоваться, ни хотя бы просто поговорить. Никогда Сьюз не думала, что благородные девушки так одиноки! Вот ведь угораздило! Сидели бы сейчас с бабулей в тихом лесном домике, разбирали травы, смешивали сборы, ходили бы когда-никогда в деревню или в замок, и никто не пялился бы исподтишка, вместо того чтобы просто поболтать по-людски! А все Анегард, братец милый, чтоб ему там, в Азельдоре, все удалось! Вот вернется, Сьюз все ему выскажет!