Так или иначе, его проклятущее величество Гаутзельм не заживется на этом свете – слишком много недовольных жаждут вернуть утраченные при его правлении привилегии. Что ж, если Ульфар Ренхавенский не сумел нанести решающий удар и первым воспользоваться его плодами – он подождет, пока победит кто-нибудь другой. А пока – вернет себе отобранный волей короля замок и баронство. Когда король отбудет в столицу и погрузится с головой в государственные дела, здесь, на окраинах, снова можно будет опираться на собственную силу.
Ульфар обосновался в охотничьем домике, о котором знали лишь самые доверенные. Крыша над головой, очаг, дрова, немного золота в тайнике – уже хорошо. Нужно выждать, пока уляжется шум, потом – вызнать, кому отдали его права, насколько новый барон Ренхавен силен, жестко ли взял в кулак его, Ульфара, людей. И тогда решать.
Известию о свадьбе дочери Ульфар порадовался. Ульрика – послушная дочь, и гордостью фамильной не обделена. Навязанный королем муж вызовет у нее единственное чувство – ненависть. Теперь у него есть сообщник в собственном замке, и не какая-нибудь челядь, а полноправная хозяйка. Нужно только передать Ульрике весточку, что отец ждет удобного момента, и посоветовать не злить супруга. Пусть вотрется к нему в доверие, пусть будет послушной и ласковой женой – до того дня, когда сможет надеть вдовье платье.
А пока Ульфар неторопливо собирал верных людей, охотился, приставил отловленных смердов коптить мясо впрок – и ждал. Ждать он умел. Особенно, когда от единственного верно выбранного момента зависит будущее.
Пробираться в одиночку во вражеский замок на разведку Игмарту доводилось не раз. Но в одиночку брать замок – о таком приключении он бы и в горячечном бреду не подумал. И вот вам, не бред, не сон, самая распроклятая явь – он идет захватывать замок кровного врага, имея за плечами лишь возможность прикрыться королевской волей, труп врага да двух перебежчиков, которые еще не сказано, что не поменяют сторону обратно при первом же случае. Безумие.
Склоны холма пошли круто вверх, стены замка надвинулись, закрыли половину неба.
– Куда ехать, господин? – спросил один из стражников. Вроде и невинный вопрос, а ясно – прощупывает.
– Тебя как звать? – спохватился Марти.
– Дит, господин.
– А ты? – Марти повернулся ко второму.
– Колин.
– Понял, – кивнул Марти. Отметил про себя: Колин – белобрысый, худой, молчаливый, Дит плотно сбитый, не боится первым лезть с вопросами. Да и вообще, видать, не трус, если в ночь Старухи в храм не тянуть. – Откуда в храм ехали? От ворот или из калитки у конюшни? Где ждать должны?
– У калитки, – Дит глянул внимательно, озадаченно: не ждал, что новый господин знаком с замком?
– Значит, туда и возвращаемся. И вот что, парни, – добавил, снова подпустив в голос той тяжести, которая в исполнении капитана Аскола пугала новичков до слабости в ногах. – Вы, верно, гадаете, кто я и что. Так вот, во-первых и в главных, я человек короля. А во-вторых, я – законный хозяин этого замка и этих земель. И король мое право признаёт, даже не сомневайтесь.
– Да мы чего, – потупился Дит. – Мы люди подневольные, господин.
– Понимаю, – кивнул Марти. – Потому и объяснил. Чтобы не ошиблись ненароком. Ясно?
Послал вперед коня, не дожидаясь ответа. Калитка отворилась, едва всадники показались на залитой зыбким лунным светом тропе: здесь, очевидно, возвращения хозяина ждали. Марти пригнулся к самой гриве: он помнил, свод калитки слишком низок для всадника. Спрыгнул на каменные плиты двора, ухватил за ворот встречавшего их человека, развернул к свету.
Темная кожа полукровки, тонкие, слегка кривые губы, перебитый нос. Это лицо Игмарт помнил, точно помнил. Разве что седины в черных волосах прибавилось.
– Стаджи? Ты, гляжу, по-прежнему конюхом?
Тот ахнул, переменился в лице:
– Молодой господин! Как же?..
– Да вот так. Жив, как видишь, и дорогу в собственный дом не позабыл.
Марти развернулся – Дит и Колин ждали неподвижно, лиц не видно в тени, но явно не упустили ни единого звука.