Дит вытянулся перед строем:
– Приказывайте, господин.
Кто там остался из дядюшкиных прихвостней? Улле, мажордом?
– Десяток со мной, остальным нести службу прежним порядком. Дит, где там ваш Улле? Негоже мажордому спать, когда в доме меняется хозяин.
Насколько доверял Герейн своему мажордому, можно было разобраться и позже. Пока же важным оказалось одно – о поездке своего господина в храм тот или вовсе не знал, или не считал чем-то важным. Иначе, уж наверное, дожидался бы господина не в собственной постели, глубоко и мирно спящим.
– Вяжите, – скомандовал Игмарт.
Мажордом вскинулся, выхватил из-под подушки кинжал, но, похоже, знакомые лица солдат заставили его на несколько мгновений растеряться и промедлить. Солдаты же, наоборот, не медлили, накинулись всем десятком, завернули мерзавцу руки за спину, стянули накрепко веревками, да еще и к лавке примотали.
– Отлично, – медленно усмехнулся Игмарт, – так и оставьте пока.
Подошел, подобрал упавший на пол кинжал, провел ногтем по лезвию. Сказал:
– Ты, я слыхал, у барона Готфрида Герейна правой рукой был? Это хорошо. Покойничку правая рука без надобности, а наш добрый король рад будет задать тебе несколько вопросов. О нелюди, о кровавой магии, об участии в заговоре.
– Я не… – Улле поперхнулся, закашлял. Затараторил, глотая слова: – Какой заговор, какая магия, как можно, я доброму нашему королю всегда рад служить, чем только…
– Прибереги оправдания, мне без надобности, – поморщился Марти. – Палачам королевским будешь песни петь. Утром приедет человек, посланный королем, дабы разобраться со всеми деяниями твоего хозяина. Так что подумай до утра, время есть еще. Дит, стражу у дверей.
Развернулся и ушел. Противно было – до тошноты, до спазмов в животе. Каким же надо быть господином своим людям, каким командиром, чтобы тебя радостно сдавали первому встречному проходимцу! Долго придется теперь отмывать имя Герейнов от налипшей грязи…
– Господин, – Дит подошел опасливо, не иначе, вопрос неудобный, боится, не ответят ли с правой в челюсть.
– Говори.
– Что делать… с трупом?
Ах да. С дядюшкой, чтоб ему посмертие вечным мраком обернулось.
– Повесить. За ноги на воротах, как вероломного предателя, заговорщика и адепта кровавой магии. Только света дождись. И людей собери, пусть видят. А пока присыпьте его солью, чтоб не встал ненароком. И веревку вели в соли вымочить.
Соль от нежити первое средство, даже, говорят, лучше серебра. Хотя кто знает, поможет ли против воли богини? Но, с другой стороны, хотела бы богиня поднять верного слугу – подняла бы сразу, в храме. Кто знает, может, он ей там, внизу, нужнее.
Поднимет – упокоим, решительно подумал Марти. Нет мерзавцу места на земле ни живому, ни мертвому. Зря так тянул с местью, давно нужно было – не ждать королевского разрешения, прийти и убить, без церемоний, как бешеного пса. Простили бы.
Луна катилась над лесом, и где-то там, между луной и голыми ветвями, тосковала нелюдь, мечтая о крови и покое. Марти чуял ее – смутно, самой гранью сознания, и ощущение это было на редкость неприятным. Надо будет спросить у Лотара, как он их «слышит», может, посоветует чего умного. А то ведь и спятить недолго, сам о крови мечтать начнешь. Может, с прежним Герейном так и вышло? Поганое наследство оставил дядюшка, чтоб ему…
Марти посмотрел на так и мнущегося рядом Дита, вздохнул коротко:
– Пошли вместе. У меня кинжал заговоренный, если вдруг чего, не подведет.
Почудился далекий, никому другому не слышимый, ехидный старушечий смешок. Царапнул по сердцу: ох, не так все просто. И взвыло, предупреждая о неведомой пока опасности, испытанное песье чутье.
Ладно, мрачно думал Марти, шагая по выщербленным плитам родного двора. Поживем, разберемся. Деваться-то все равно некуда: как ни крути, это его наследство, ему и исправлять все, что испоганил прежний Герейн.
Утро выдалось ясным, солнечным, кони шли спокойно, и Анегард не чувствовал и тени тревоги. Как будто ночной ужас попросту приснился. Вязкий кошмар постепенно отпускал, сменяясь мыслями куда более обыденными и понятными: что там с Игмартом, удалась ли его почти безумная авантюра? Все же не стоило отпускать в одиночку. Пусть опыта у него куда как побольше, чем у Анегарда, но не только опытом одерживают победы и не только нахальством. И что делать, если его там попросту убили?
По-хорошему, зло подумал Анегард, надо было договориться о какой-то связи, знаке, сигнале. Но сразу в голову не пришло, а теперь поздно, задним умом никто еще не побеждал. Теперь только ехать вслепую, надеясь на наглость и везение королевского пса, на то, что он встретит их хозяином замка, как обещал, а не узником в самом глубоком подвале.