Постепенно зал начал заполняться приглашенными на бал аристократами с обеих сторон. Чье-то появление вызывало оживление, чье-то, напротив, заставляло всех на мгновение замолчать. Словом, начинался самый обычный бал. Что-то играл великолепный оркестр, ведь половина музыкантов в нем были кайоранами, но он не слышал, точнее не придавал этому никакого значения. Сариэль смотрел в зал, с нетерпением ожидая появления возлюбленной. В глазах рябило из-за ярких разноцветных костюмов придворных и аристократов, при этом большая часть гостей была одета, по истине, со вкусом, но все вместе они смотрелись очень уж аляповато.
И вот наконец-то герольд подал знак музыкантам сделать паузу и распахнул двери, объявляя:
— Северный глава тойши Тайянур Дэрьен Лиор Кайр с дочерью прекрасной Тьянэль Ниадира Лиор Кайр!
Все взгляды устремились к прибывшим. Он видел, каким взглядом одарила леди Коиниэн, фаворитка отца, его невесту. Столько змеиного яда ему давно не удавалось видеть. Что ж, это значит, что красоту Тьянэль местные дамы уже признали. Он и сам с превеликим удовольствием рассматривал ти-ар-эль. Невысокая девушка отвоевала у природы добрую пядь, выбрав изящные туфельки на высоченном каблуке. Говорят, ходить на таких целая наука. Наверное так и есть, но проверять на себе ему как-то не хотелось. Светло-зеленое платье свободного кроя подчеркивало тонкую фигурку, а украшения белого золота, дополняющие образ хрупкой легкости и изящества, говорили лучше любых слов, для тех, что умеет видеть.
Гости еще прибывали, но он уже не следил за ними. Все внимание Сара занимала невысокая ти-ар-эль, которая сегодня станет его невестой. Она улыбалась кому-то, смеялась в изящный веер над удачной шуткой, шепталась с дамами, а он сходил с ума из-за того, что вынужден изображать само спокойствие и хладнокровие. Как же хотелось плюнуть на эту придворную ересь, явно по ошибке зовущуюся этикетом, встать наконец-то с малого трона и подойти к ней. Закружить в танце, прижать к себе тонкое податливое тело. И пусть все смотрят, пусть завидуют, им будет все равно.
Первый танец. И почему он должен наблюдать за тем, как Тьяну ведет в танце другой? Да, это ее отец, но все же. Она должна улыбаться ему, а не кому-то другому. Сар с силой жал подлокотники кресла-трона, чтобы не сходить с ума от призрачного ощущения тонкого шелка ее платья под пальцами. Как же он хотел оказаться там, внизу, на месте Тайянура. Интересно, любовь всех делает ревнивыми безумцами, или только ему так повезло? Ниа поймала его взгляд, улыбнулась в ответ и снова закружилась в танце. Осталось продержаться не так уж долго, каких-то три десятка тактов. И потом все… она будет весь вечер принадлежать только ему, и плевать на этикет. Никому он Тьянэль не отдаст.
Танец наконец-то закончился. И он смог подняться, подойти к Тайянуру и Тьянель. Музыка смолкла, наверное, отец об это позаботился, только тихий мотив выводила скрипка. Красиво получится. Он опустился на одно колено, смотря в темные глаза Тьянэль, очень медленно протянул вперед руку с брачным браслетом.
— Я, Сариэль Вирстан Лиорэн Даанг, прошу тебя, Тьянэль Ниадира Лиор Кайр, стать моей невестой.
В этот раз слова дались ему куда труднее. Было в них теперь что-то предопределяющее, что уже никак не изменить. Но ему это нравилось, как и то, что зал замер, кажется, аристократы даже дышать перестали, а потом отмер — разразился шквалом аплодисментов. Музыканды грянули туш, но ему было все равно, потому что в любимых глазах Тьянэль он видел согласие. Сариэль легко поднялся и долго стоял напротив возлюбленной, смотря ей в глаза, дожидаясь ответа.
— Я, Тьянэль Ниадира Лиор Кайр, согласна стать твоей невестой, Сариэль Вирстан Лиорэн Даанг, — тихо, почти шепотом ответила ти-ар-эль. Ее ответ затерялся в гомоне зала, но он-то его слышал!
Брачный браслет лязгнул защелкиваясь, и они оба поморщились от этого звука. Толпа стала расходиться, освобождая им место — этот танец будет только для них, только для двоих. Зазвучала музыка, в такт ей взметнулось пламя свечей — подарок от кайоран — зазвенели чистейшие голоса дочерей Эйтара, даря им чудо.
Сариэль осторожно обнял невесту, ободряюще улыбнулся ей и повел в танце. Неспешная музыка лилась плавными потоками не то солнечного света, настолько она была тепла, не то родниковой воды, столь чистой она была, кайорны — дирижеры этого чуда — давали им время прийти в себя, привыкнуть друг к другу. Потом музыка ускорилась стала более чувственной и уверенной, такой она нравилась танцующим куда больше. Во время очередной фигуры Сариэль получил дразнящую улыбку от своей невесты, понимая, что ей тоже нравится происходящее. Они танцевали и танцевали, полностью отдаваясь танцу. И, кажется, были просто счастливы. По крайней мере мир вокруг этим вечером для них не существовал.
Они танцевали, полностью отдаваясь своим чувствам и музыке. Сариэль тонул в темных омутах глаз напротив, его пальцы ласкали тонкий вышитый шелк на талии возлюбленной. И им совсем не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался, словно вместе с ним может закончиться и то волшебство, которое подарили им вместе с музыкой кайораны из оркестра. Они с видом гурманов цедили, тянули каждый миг бытия, каждую ноту мелодии, каждый всполох света.
И словно повинуясь их желанию, бал закончился глубоко за полночь, когда усталые аристократы, не выдержав темпа, давно сошли с дистанции, когда сдались его поклонницы и любители чужих невест, когда даже их отцам надоели великосветские разговоры о политике, остро приправленные иронией, сарказмом и угрозами. А они все это время танцевали, не обращая внимания на внешний мир, потому что он был им не нужен. В парке, куда они сбежали под музыку последнего вальса, было прохладно и темно. Осторожно стрекотали цикады в высоких зарослях кустов, пронзительно пели ночные птицы, а они слышали лишь тяжелое дыхание друг друга.
Сар долго стоял, просто вдыхая запах ее волос, кожи и духов, кажется, растворяясь в этом запахе. Он чувствовал, как под пальцами отчаянно бьется маленькое сердечко в груди возлюбленной. Это чувство заставляло терять остатки самообладания, пьянило голову посильнее самых крепких вин. На миг ему даже показалось, что вместо воздуха кругом разлита знаменитая дриадская вишневая наливка, способная распылить самых холодных мужчин и женщин, поселить в их сердцах страсть. Сар самозабвенно целовал соленые от слез глаза ти-ар-эль, целовал мягкие податливые губы, обнимал так, как ни одну женщину до этого. Вся его жизнь, вся его любовь, вся его вера заключалась в этой удивительной женщине, в его невесте.
Тьянэль — мечта, его мечта, воплощенная прихотью богов в реальность. И эту мечту он не отпустит от себя никуда. Никогда! Он будет биться за нее до последнего вздоха, до последнего удара сердца. Потому что иначе — пустота, что страшнее самой смерти, что больше самого Хаоса.
— Я люблю тебя, — прошептал-прокричал ар-эль в приоткрытые губы возлюбленной, чтобы она вдохнула его слова вместе с воздухом, чтобы они поселились внутри нее.
— Люблю тебя, — слышит он в ее тяжелом выдохе, и пьет этот выдох, сходя с ума от любви. Тьянель еще сильнее прижимается к нему, прячет раскрасневшееся лицо у него на груди. И Сариэлю в этот момент кажется, что так и должно быть всегда, что счастье именно такое и есть: немного зябкое от холодного ночного ветра, с горько-сладким привкусом чужих любимых слез на губах, теплое от тонкого тела, которое ищет в тебе опоры и спасения. Все его счастья это она, Тьянэль Ниадира, ти-ар-эль из одного из родов тойши. Женщина-маг, женщина-желание, его женщина!
— Я всегда буду с тобой, — выдыхает он в темноволосую макушку так уютно пахнущую ромашкой.
— Всегда, — вторила ему ти-ар-эль, обжигая своим дыханием его грудь через слишком тонкий шелк белоснежной рубашки.
— Я прошу, — уверенно, но уже тихим опасливым шепотом продолжение, — раздели со мной судьбу.
— Эсн-тер? — встрепенулась девушка, подняла на него огромные темные глаза полные непонимания и недоверия.