Беатрис тяжело вздохнула, но не выглядела виноватой.
— Понимаешь, Матильда, я не уверена в том, что хочу быть с Эдгаром. Что же до вас, то монастырь — это не чистилище, не навсегда расстанемся.
— Ты любишь его? — прямо спросила Матильда.
— Боже, причём здесь это? — Беа как будто даже обиделась вопросу. — Разве это имеет значение? Я боюсь… То есть, я не хочу быть зависимой от мужа.
— Но почему? — удивлённо посмотрела на неё Матильда. Она понимала её всё меньше и меньше. — Все женщины, так или иначе, зависимы от мужчин. Но и защищаемы ими тоже. Разве это плохо?
— Не знаю, — слабо улыбнулась Беатрис. — Наверное, не плохо, но, может быть, плохо для меня. И ещё я вынуждена буду делить с мужем ложе.
— Но, говорят, это бывает приятным, — вставила Матильда.
— Возможно, но откуда мне знать, как это будет с Эдгаром? Алиса говорила, что её муж — просто грубый зверь. Она каждую ночь с ним мучится.
Алиса была крестьянкой и подругой Беатрис. Матильда про себя отругала эту Алису, которая рассказывает подобные вещи незамужней пока девушке.
— И ещё, мне придётся рожать детей, — добавила Беа.
— Ну а в этом-то что ты плохого нашла?
— Как что? Не помнишь, как Ида рожала? Боль, крики, мучения в течение нескольких часов… К тому же, грязь, кровь, спёртый воздух… Нет, я готова умереть от мысли, что мне придётся это пережить. Или я могу и не пережить этого вовсе. Мать Аньес умерла в родах, не забыла?
Матильда сначала не нашлась с ответом. Она тоже помнила, как рожала Ида. Ида была дочерью подруги их матери, и так уж вышло, что они оказались рядом с ней в тот час. Крики и впрямь были страшными, и Матильда очень сочувствовала мучениям Иды, но она знала, что это обычное дело, многие женщины прошли через это.
Об этом она и сказала Беатрис:
— Но не ты первая, не ты последняя. Это же естественно. Бог ведь не зря послал женщинам такое… бремя. — Она знала, что этот довод очень весомый для сестры. — И не всегда всё сопровождается грязью или спёртым воздухом. И длятся роды не всегда так долго. И у тебя крепкое здоровье, так что ты точно не умрёшь.
— Откуда ты всё это знаешь? — с досадой спросила Беа.
— Риннон рассказывала, — улыбнулась Матильда, — да и в деревне чего только не увидишь да не услышишь. Так это всё, что отталкивает тебя от замужества?
— Ну да, — неуверенно признала Беатрис. — Но это немало. И ещё мне кажется, что у каждого человека есть своё предназначение. По-моему, мне уготовано судьбой стать монахиней.
Матильда фыркнула:
— Не дури, Беа… Я не позволю тебе стать монахиней, так и знай. И Эдгар, я уверена, будет от этого не в восторге. И, если уж на то пошло, то мама с отцом также не обрадуются. А Тристан? И Аньес?… Нет, Беа, ты не имеешь права так поступать со всеми нами. И это я не говорю про твою красоту, которую просто грех прятать в монастырских стенах.
— Я пока только думаю, — отступила Беа. — А теперь пойдём спать. У меня пропало настроение для шитья.
— Слава богу, — засмеялась Матильда.
Сёстры взяли друг дружку под руки и направились к себе.
На следующее утро вся семья Марильяк собралась во дворе. Помимо них также пришли попрощаться и некоторые другие: хорошие знакомые Эдмона и Гладис, друзья Аньес. Был Герик, который стоял немного в отдалении. Выглядел он очень опечаленно. Рядом с ним вертелась Лоана, довольная как никогда, ведь главная соперница теперь уезжала. Матильда наткнулась взглядом и на крестьянина Донана: крепкий и по-своему симпатичный, он последнее время уделял Матильде немало внимания, но она его избегала. Он раздражал её своей неуклюжестью.
Двое их слуг, Вилли и Пьер, загружали старую повозку. Аньес бегала между ними, то и дело крича и приказывая им переставлять сундуки или бежать в дом за забытыми вещами. Пьер и Вилли уже выбились из сил, начищая старую повозку так, чтобы она выглядела достойно. А сейчас и вовсе не посидеть на месте, таская туда-сюда вещи хозяйской дочки, — они явно были не в духе, бросая острые взгляды на Аньес.
— Дорогой, будь осторожен, — заговорила Гладис, нежно глядя на мужа. — На дорогах сейчас неспокойно.
— Разумеется, не волнуйся.
— Отец, зря ты взял с собой Аньес, — вступила в разговор Матильда. Её гложило нехорошее предчувствие относительно этой поездки. Или, скорее, относительно сестры в этой поездке. Но Матильда не собиралась об этом никому рассказывать, потому весело улыбнулась: — Не представляю, через сколько лет вы доберётесь на такой загруженной повозке до Англии! И… возвращайтесь скорее, отец.