— Вы из Франции, я полагаю? — поинтересовался незнакомец.
— Именно так, — кивнул Эдмон. — Ко двору Его Величества направляемся.
— Что ж, тогда разрешите представиться — Роберт де Феррьер, граф Дерби. К вашим услугам, — и снова бросил взгляд на Аньес, которая лучезарно ему улыбалась.
Быть того не может, сам граф! В мыслях её промелькнуло недавнее желание стать графиней… Что это, как не знак судьбы? Неужто этот человек может стать её мужем? Аньес понимала, что слишком быстро записала графа Дерби себе в мужья, но мысль ей эта очень пришлась по душе.
— Сэр Эдмон Марильяк, — представился отец. — Моя дочь, Аньес.
Аньес едва слышала, что он говорит или что говорят другие. Она зачарованно смотрела на графа Дерби и уже видела их свадьбу. Было бы неплохо, если бы её семья смогла приехать и лицезреть это счастливое событие… но вряд ли у них получится. Слишком затратно, да и на кого землю оставить?…
— Значит, из Франции? — спрашивал тем временем граф Дерби.
— Бретань, — кивнул Эдмон. — Вот уже восемнадцать лет живу там…
Видимо, отца расположил вид графа Дерби, и он начал ему рассказывать об их жизни в Бретани. Аньес этот рассказ было скучно слушать, и она приступила к еде, которую к тому времени уже принесли на их стол. Каплуны, зажаренный гусь, свежие листья капусты, два кувшина гасконского вина… Аньес не знала, за что и взяться сначала. Дома они с таким размахом никогда не ели.
Всё также тянули двое мужиков за соседним столом. Многие уже стали на них шикать, но те, замолкнув на несколько секунд, начали исполнять ещё более заунывную песню. Аньес пожелала, чтобы их выставили или заставили замолчать. Ей не хотелось грустить: наоборот, она была полна предвкушений, искоса поглядывая на графа.
Она гадала, что он здесь делает. Тоже держит путь в Лондон или нет? Она бы спросила, да только её отец всё говорил и говорил без остановки, а когда наконец умолкал, граф Дерби интересовался у него чем-нибудь ещё. Неужели ему может быть интересно подробное описание жизни в деревне? Или он просто настолько вежлив, что не может прервать собеседника? Она задумчиво смотрела на него, надеясь, что он вновь обратит свой взгляд на неё, но граф был поглощён разговором с отцом.
Аньес разочарованно вздохнула и продолжила кушать, одновременно глядя по сторонам. Судя по серой и невзрачной одежде таких знатных персон, как граф Дерби, здесь больше не наблюдалось. В основном за столами кучками сидели крестьяне, попивая эль и заедая его краюхой хлеба. Аньес также заметила кучера, что должен был везти их завтра в Лондон: он громко смеялся, ударяясь кружками со своими приятелями.
— Да, пора ей выходить замуж, — вдруг услышала Аньес.
Повернувшись, она увидела покрасневшее лицо отца, который выпил явно больше, чем следовало. Граф Дерби, однако, выглядел так же трезво, как и при встрече. Аньес это не понравилось. Во-первых, её вовсе не прельщало потом нести отца с чьей-либо помощью наверх. Во-вторых, она чувствовала неловкость перед графом за родительское поведение.
— Папа, может, не стоит столько пить?
В её голосе послышался плохо скрываемый гнев.
— Сколько? — возмутился Эдмон. — Вот видите, милорд, какая она из себя, моя Аньес? Трудно мужу будет совладать с её характером. А замуж-то уже пора! Её мать так и вовсе беременной в её возрасте ходила…
— Что ты такое говоришь? — прошипела Аньес ему на ухо. — Пойдём в комнату… Я не хочу здесь оставаться.
— Ну что вы, — улыбнулся ей граф Дерби, судя по всему, услышав последние слова. — Посидите с нами ещё немного, леди Аньес. Мне очень интересно то, что рассказывает сэр Эдмон.
— Благодарю, милорд, — пьяно улыбнулся отец. — Так о чём это я… а, о Мэри, моей жене… бывшей жене… Она рано умерла.
— Она умерла, давая рождение мне, — резко вмешалась Аньес. — Так что, папа, твоё сравнение вышло, я бы сказала, крайне неудачным.
— Неудачным? Может быть, однако времена меняются…
Аньес уже не понимала логику отца, а это могло значить только одно: он очень сильно пьян. Понимая, что уговорами ничего не добьёшься, а граф Дерби по некой причине доволен положением вещей, Аньес притихла.
Ей пришлось сидеть за столом ещё полчаса, слушая бессмысленные речи отца. С некоторым опасением она поняла, что он рассказал графу Дерби о себе и своей семье почти всё. Но больше всего именно о ней. Это обрадовало бы Аньес, если бы отец говорил о ней в хорошем тоне, а не упоминал по несколько раз её тяжёлый характер, упрямство и лень. Аньес-то понимала, что отец пьян и не вполне осознаёт, что и перед кем говорит, а вот граф Дерби мог решить, что она не достойна быть его женой… Красная от гнева и от невозможности приструнить отца, Аньес про себя молила, чтобы пытка скорее закончилась.