Уже стемнело, было часов десять вечера, и на улице зажгли, хоть и довольно редко расположенные, газовые фонари. Света было не лишку, но поворачивающую к дому знакомую карету Кичик опознал легко, она была покрашена в кричащий красный цвет и покрыта позолотой. Калмык огрел лошадь кнутом, и та от неожиданности резко дёрнулась вперёд, преграждая дорогу карете.
— Разуй глаза, тетеря! — рявкнул кучер и натянул вожжи, осаживая двух своих красавцев жеребцов, которые оскалив зубы заржали, возмущаясь такому к себе отношению.
— Сам разуй, дурень, не видишь куда прёшь! — в полную силу лёгких гаркнул на кучера Кичик и даже соскочив с козел бросился к обидчику.
Народу было мало на улице, маршировали три солдата с унтер-офицером и шли вместе два мужика, по виду мастеровых. Оба явно были поддатые и громко разговаривали, перебивая один другого. Все шестеро остановились, чтобы понаблюдать за скандалом. Чем не развлечение?
Но долго перебранка не продлилась, извозчик уже через минуту другую заскочил к себе в пролётку, махнул рукой оппоненту, типа, ладно, о чём с тобой разговаривать? и поехал в сторону Невского.
Кучер, продолжая ругаться на олуха деревенского, сдал чуть назад и по широкой дуге повернул в подворотню, а там дальше к крыльцу большого трёхэтажного дома. Остановившись перед ступеньками, он спрыгнул на землю и открыл дверцу кареты, потом откинул складную ступеньку и предложил:
— Выходите, Ваше Высокопревосходительство, прибыли-с. Выходите-с.
Из темноты кареты не доносилось ни звука.
— Ваше Высокопревосходительство! Прибыли-с! Дома уже! — чуть повысил голос кучер, считая, что хозяин задремал. Устал на службе.
Из кареты по-прежнему не доносилось ни звука. Во дворе было довольно темно, только над дверью в парадную довольно тускло горел светильник.
— Ваше Высокопревосходительство… — кучер встал на ступеньку и заглянул в карету.
Их Высокопревосходительство спало на диване.
— Карл Васильевич! Приехали, вставайте-с! Домой прибыли-с, — решился потрясти спящего за плечо кучер.
— Ум… м… — замычал человек на диване, но просыпаться не хотел.
— Охо-хоюшке… — слуга почесал затылок под новомодным картузом и решил потрясти хозяина посильнее.
— М… мм… ум…
— Ох ти, Господи! Да никак плохо барину, — кучер спрыгну со ступеньки и полубегом приставными шагами, оглядываясь на карету, и продолжая охать, поспешил к двери. Перемахнул через три ступеньки и, распахнув дверь, закричал:
— Эй, Андрей Иваныч, Стёпка! Есть кто⁈ Карлу Васильевичу плохо.
На следующий день весь Петербург сотрясла новость — канцлер Российской империи Карл Васильевич Нессельроде скончался ночью от апоплексического удара.
Этим же утром, прочитав новости в газете, где про всё это ничего пока не было, Сашка вышел прогуляться по набережной Невы. Он остановился недалеко от Зимнего и стоял, вглядываясь в серые воды реки, когда к нему подошёл человек в модном сюртуке, явно из английской хорошей материи пошитом, и, сняв цилиндр, раскланялся.
— Ваша Светлость, карлик отмучился.
— Всё нормально? — кивнул головой моднику Виктор Германович.
— Да, Бамба, Мергенчи и Кичик уже в Кронштадте, рано утром на ботике переправились.
— Ну, и замечательно. Давайте тоже туда отправляйтесь. Завтра с утра выходим в плавание.
Если бы кто наблюдал за вчерашней обычной сценой двух столкнувшихся повозок, то он бы узнал в этом «денди лондонском» того самого унтера, который вёл куда-то троих солдат Семёновского полка и остановившегося поглазеть на перепалку кучера и извозчика.
Сашка над вопросом о роли личности в истории уже давно не задумывался. И большевики, принижавшие эту роль и те, кто считает, что именно они, эти личности, всё решают, неправы. Где-то посередине ответ. Не убей Столыпина Дмитрий Богров и, возможно, история бы вильнула, а вот убийство эсерами Великого князя Сергея Александровича — московского генерал-губернатора ничего совершенно не изменило и изменить не могло. Не реперная точка. Не ключевая фигура. Ну, хотя, время имеет значение, убей его эсеры до Ходынки и вдруг чудо бы произошло, и поставили деятельного и умного человека на его место и глядишь с революцией бы не так все просто было.
Но хрен с ним с полупокерами заднеприводными. А вот фигура Карла Васильевича Нессельроде точно ключевая и изменения в истории в положительную сторону от устранения её возможны. Именно этот товарищ сделал из России жандарма Европы, и самое печальное, что ничего кроме дополнительных расходов России это не принесло. А ну, её ещё все ненавидеть начали. Именно этот — карла сделал всё, чтобы Россия не осваивала Сибирь и в особенности Дальний Восток. Без сомнения, победившая точка зрения Нессельроде привела к сворачиванию деятельности Российско-американской компании, освоения Русской Америки, и, как дальнейшее последствие — к продаже Аляски. А ещё этот карлик разрешил американским кораблям заниматься рыбным и китобойным промыслом в российских территориальных водах. И именно он втянул Николая в Крымскую войну заверяя, что Австрия союзником выступит, а Англия с Францией не решатся объявить войну. И этот же человек упустил шаг серьёзно ослабить Турцию, убедив Николая не поддержать восстание в Греции. А ещё интересней конец его жизни. После смерти отца, вступив на престол, Александр второй, отлично понимая, что девяносто процентов вины в поражении России лежит на Нессельроде его… Перевёл на хлебную должность, отправив руководить строительством железных дорог. Компенсация такая за гибель тысяч русских солдат и проигрыш в войне. Унизил страну, теперь иди разворовывай.