— И что теперь? — хмуро осведомилась Лена.
Я обреченно провел рукой по лицу.
— Вызову ей понос…
ГЛАВА 9
12 мая
Чем страшнее зло, тем более древние корни оно имеет. Можете мне поверить, проверено на личном опыте. Так что зрите в прошлое и учитесь на ошибках своих предков. Они все равно умерли, и им не обидно… Наверное.
— И я доверил тебе книги, которые не имеют и не могут иметь копий! Тебе, не признающему правил и приличий!
Я сидел в кабинете Красова перед его столом, а хозяин апартаментов расхаживал взад-вперед возле меня, не переставая кричать, время от времени страдальчески закатывал глаза и хватался за голову. Я чувствовал себя отвратительно. Я всегда мог дать Красову отпор, причем в грубой форме, но только не в том случае, когда он прав, а я действительно виноват.
— Этим книгам было сотни — тысячи! — лет! — распылялся он. — Богатство магии! Реликвия! Учебные пособия!
Я молчал, давно мне не было так стыдно. Я сам дико люблю книги. Все. А магические — это же необходимая часть жизни любого мага.
Стас ждал в коридоре. Его Красов вообще не пожелал видеть, хотя, связавшись со мной утром, потребовал, чтобы мы явились оба. С утра выслушивать лекции всегда тяжело, а если всю ночь провел в тесном контакте с замками, мушкетами и витражами, осколки которых впиваются в твое лицо, особенно тяжко.
— Чего ты молчишь?! — еще больше разозлился Красов. — Что, язык проглотил?
— А что мне говорить? Вы правы.
Бедный Красов чуть сам язык не проглотил от удивления.
— Я прав? — изумился он. — Я? Ты признаешь мою правоту?
— Ну не во всем, конечно. Но в том, что вина целиком на мне, это правда.
Маг присел на край своего стола и покачал головой.
— Как ты мог? — воззвал он к моей совести. — Я же тебя предупреждал на счет этого мальчишки. Вы с ним одинаково ненормальные, но все же между вами есть два существенных различия. Во-первых, ты старше. Во-вторых, ты всегда думаешь о других. Не ожидал такой безалаберности даже от тебя. Я же говорил, что Стаса нельзя оставлять одного, предварительно не опутав помещение толстым слоем заклинаний. Он же камикадзе — не думает ни о себе, ни тем более о других.
— По-вашему, я должен был его замуровать?
— Хотя бы, — охотно согласился Петр Иванович. — Это единственный способ оградить его от ошибок.
— Его нельзя посадить под стекло, — возразил я. — Запирая его, вы только сделали его своим врагом. Не знаю, как у вас, а у меня врагов и без него выше крыши.
— Ты даже не представляешь, что натворил своими благими намерениями! — взвыл Красов. — Они у тебя вечно благие, но что из них получается…
Я нахмурился.
— О чем вы?
— О том, что пока благодаря тебе и твоим намерениям правила ни изменились, мы проводили чистки.
А это-то тут при чем? Неужели мы его так разозлили, что у великого мага руку зачесались убить кого-нибудь бездарного?
Я удивленно вскинул брови, и он пояснил:
— Пусть это было жестоко, но раньше мы бы уничтожили поднявших шумиху, и все бы унялось. А теперь тебе придется расхлебывать самому.
— Что… расхлебывать?
У меня мороз пробежал по коже, когда он перегнулся через стол и взял одну из газет, аккуратно сложенных в кипу.
— Полагаю, ты еще не читал, — сухо произнес он и протянул газету мне.
Я закусил губу и принял «подарочек», который грозил оказаться смертельным.
«Магия во Владивостоке. Молодой колдун терроризирует общество», — гласил заголовок на первой полосе.
Я с трудом сглотнул и поднял на Красова глаза.
— Читай, читай, — кивнул он, и — надо же! — в его тоне не было даже тени злорадства. — Я подожду. И Стас тоже подождет, никуда он не денется.
Я сморгнул и принялся читать, буквально физически чувствуя, как земля уходит из-под ног.
«Наши корреспонденты уже не раз уделяли внимание молодому доктору краевой больницы Денису Андреевичу Ветрову. Но до сих пор вся информация, полученная о нем, была глубоко положительной, поэтому все невольно закрывали глаза на странности, которые так и окружают этого человека. И этих странностей удивительно много. Пациенты все пять лет его работы в городе, твердят, что он исцеляет буквально одним прикосновением, другие доказывают, что Ветров понимает животных, а некоторые уверяют, что когда он заходит в помещение, его неотступно преследует ветер. Но все это спускалось со счетов, потому что он действительно исцелял тех, для кого, казалось, нет ни единого шанса, и даже отказался от предложения стать ведущим врачом в одной из самых престижных клиник Германии. Странные друзья, странные исчезновения, странные кольца на руке, постоянные секреты… Все это было, но люди предпочитали закрывать глаза, ведь благое дело важнее всего.