— Ужасно. Хуже не придумаешь. Денис, это определенно связано с зелеными. Будь осторожен.
— Я и так бездействую, — заметил я.
— А других знаков не было? — поинтересовалась она, расхаживая по комнате. — Ну, чего-нибудь, но только не во сне, а наяву?
Ну, если уж мы говорим начистоту…
— Когда я был на берегу, волна вынесла корягу с вырезанной надписью «Memento mori».
Акварель даже присвистнула.
— Что? — не понял я.
— В первый раз такое вижу, — она пожала плечами. — Такое чувство, что тебя все предупреждает. Обычно маг получает одно, от силы два предупреждения, а тебя по-прежнему не оставляет сон и эта надпись… Возможно, я ошибаюсь, но, по-моему, здесь замешаны высшие силы, — она ткнула пальцем в потолок.
— Ты в это веришь?
— Да, — Кристина очень серьезно кивнула. — Будь внимателен, не пропускай ни одного предзнаменования, может…
Мне было не по себе от ее слов.
— Так ты все же думаешь, что что-то еще можно изменить? — напрямик спросил я.
Она снова посмотрела на меня, потом — в потолок, а после горестно покачала головой и твердо произнесла:
— Нет.
***
Стоит ли говорить, что разговор с Акварелью мне хорошего настроения не прибавил. У меня вообще в последнее время хорошее настроение бывало крайне редко. Наверное, я отвратительный человек, раз разучился видеть светлые стороны в происходящем. А еще я все-таки эгоист, потому что ехать к Светке мне ни капельки не хотелось. Ладно бы только Светка, так еще ее парень, при котором не моги упоминать о магии. И бабушка, которой ни в коем случае нельзя говорить, как на самом деле обстоят мои дела, впрочем, к сожалению, далеко не только мои.
Стас к обеду переместился к Сырину, с которым я заранее договорился через кольцо. Слава богу, он был не против. А я решил не давать пищу репортерам, а то они, небось, поражаются, что я не выхожу из дома, и отправился в квартиру к бабушке, как все нормальные люди, у которых нет своей машины, — общественным транспортом.
Сегодня было жарко и безветренно.
«Оживить атмосферку?..» — предложил ветер, которому так и не терпелось порезвиться.
— Нет, — строго сказал я ему, — сегодня больше никакой магии. И ветра. Ты уж прости, но не отвлекай меня, когда будем у бабушки.
«Я — это ты… Твое желание — главное…»
И он замолк. Гляди ж, какой послушный стал. Он — это я, как же. Если бы я был таким же сговорчивым хоть изредка…
Из микроавтобуса, припаркованного у подъезда, тут же выпорхнул оператор с камерой и журналистка, кстати, та самая, которая, тогда делала репортаж о пожаре. Интересно, она тоже тут всю ночь просидела? До чего же доводит жажда сенсации! Хотя вид у нее вполне цветущий и свежий, значит, навряд ли она провела ночь под моими окнами.
— Снимай! Снимай! — замахала она руками оператору, а сама бросилась ко мне. — Можно вас на минуточку?
— Нет, — я попробовал ее обойти, но она стояла как стена.
— Одну минуту. Мне много не надо. Вас считают волшебником, вы отрицаете или признаете это?
Меня так и подмывало ответить: «Признаю» — и поломать ветром ее камеру, но… Нет, сегодня я решил поступать как все люди. Итак, я ответил так любезно, насколько только был способен:
— Естественно, отрицаю. А как врач настоятельно советую вам обратить внимание на психическое состояние Бушковой Клавдии Андреевны, которая распускает обо мне грязные слухи, вместо того чтобы тратить силы на семью.
Она хотела сказать еще что-то, но я обогнул ее с наглостью бронетранспортера и запрыгнул в подъехавший автобус.
Эх, давненько я не пользовался общественным транспортом, и не могу сказать, что соскучился. Нечего сказать, перемещаться гораздо быстрее и удобнее. Конечно, поездка в автобусе полна некоего романтизма, но тогда, когда у тебя все в жизни просто и замечательно, а когда голова пухнет от проблем, решение которых тебе непостижимо, поездка на автобусе — просто мучение и бездарная трата времени.
Вот я и решил это самое время не терять. Боли было много, болело у кого что, была даже парочка смертельно больных. Я намеренно прошел в конец салона, задевая всех подряд, попутно исцеляя.