— А имя-то есть у вашего интеллигента? — по делу спросил я.
— Есть, только, может, сменить придется, — замялся Захар.
— То есть? — не понял я. — Что его Губка-Для-Душа зовут, что ли?
— Нет, его зовут го-о-раздо оригинальнее. Он, когда котенком был, таблетки у хозяйки нашел и нажрался.
— Что Аспирином кличут? — предположил я.
— Да нет… слабительное это было.
Я насторожился.
— Как же можно было кота обозвать? Какашка? Засирушка?
Захар загадочно улыбнулся и произнес одно короткое слово, которое заставило меня так хохотать, что я сполз с сиденья под бардачок. Это слово было: «Пурген».
— Седай, — он похлопал по сидению, и я вернулся на место.
— Не хотел бы я зваться Пургеном, — отсмеявшись, выдохнул я.
— Ты, главное, ему это не скажи. Оскорбится — полгода нового подходящего кота искать будем, — предупредил меня Захар. — Я знаю, у тебя язык на месте не держится, но постарайся.
Быть вежливым с котами мне еще не приходилось, но я пообещал сделать все возможное.
Перед входом в квартиру учительницы Захар поправил свой светлый плащ и натянул шляпу.
— Выгляди солиднее, — посоветовал он. — Я ветеринар, ты — мой помощник. Ясно?
Я кивнул, и Захар вдавил пальцем клавишу звонка. За дверью послышалось шевеление, а затем раздался вопрос:
— Кто?
— Ветеринары, — громко ответил Захар. — Вы нам звонили по поводу бешеного кота.
Щелкнул замок, и дверь распахнулась. На пороге показалась худощавая женщина лет сорока в очках и спортивном костюме. Вид у нее был замучено-усталый, и я без ошибки распознал в ней учителя руссоведа, постоянно проверяющего сочинения, изложения и прочую дрянь, портящую зрение, здоровье и психику. У нас соседка — педагог, так она заверяла, что год работы в школе равен ранению в голову. Когда я был школьником, я был с ней полностью согласен.
— Здравствуйте, — поприветствовала нас хозяйка квартиры. — Проходите, пожалуйста.
Мы вошли в тесную прихожую.
— Так где кот? — сразу же перешел к делу Захар.
— В комнате спит, — ответила женщина. — Только вы, пожалуйста, сходите за ним сами, а то он последние дни совсем агрессивным стал. Вы умеете обращаться с животными, а мне не хочется завтра идти на работу с поцарапанным лицом.
— Неужели вам не жалко киску? — не сдержавшись, выпалил я. — Мы ж в ответе за тех, кого приручили.
Она устало улыбнулась.
— Знаете что, молодой человек, — ее тон был явно нравоучительным. — Не учите других. Этот кот — дьявол, и вам повезло, что он не ваш.
Мне показалось, что говорила она искренне. И мне действительно вовсе не хотелось, чтобы этот «дьявол» стал моим. Но, чего кривить душой, я куда больше желал стать настоящим волшебником, а не быть юнцом с необузданным даром.
— Проходите в комнату, — пригласила хозяйка, — не разувайтесь, у нас ремонт.
— Проходи, — кивнул мне Захар, а сам присел на предложенный табурет и приготовился к длительной беседе.
Я взялся за ручку двери, но в этот момент учительница еще раз меня предупредила:
— Осторожнее. Пурген на днях расцарапал моей дочери лицо, хорошо еще зашивать не пришлось.
Я кивнул и вошел в комнату.
Здесь действительно был ремонт: мебель вынесли и обои со стен ободрали, а новые еще не наклеили, а только сложили рулоны в груду.
— Пурге-е-ен, — негромко позвал я. Теперь уже это имя показалось мне не смешным и нелепым, а грозным и пугающим. — Пурге-е-ен!
Никто не пошевелился. В комнате стояла звенящая тишина. Я даже подумал, что кот сбежал, почуяв недоброе. Но я все же позвал его еще раз:
— Пурген, ну, вылезай, не съем я тебя.
— Как же, съест… Подавится! — вдруг донеслось из-за рулонов.
«Ага, попался!» — обрадовался я, но для вида все же огрызнулся:
— Не подавлюсь, у меня зубы крепкие.
Ответом послужила тишина.
— Пурге-е-ен! — снова позвал я. — Кончай прятаться. Ты уже, между прочим, доигрался: хозяйка тебя усыпить хочет.
— Дура, — раздраженно бросил кот. — Живым я не дамся!