Захар смотрел на меня так, словно я вдруг оказался незнакомцем.
— Ты меня удивляешь все сильнее…
— Ты со мной не общался пять лет, — напомнил я.
— Ты меня не просто удивляешь. Ты пугаешь. С тобой происходит то, чего никогда не происходило ни с кем. И так с тобой всегда, но сейчас…
— Что — сейчас?
— Денис, если я задам тебе прямой вопрос, ты дашь на него такой же прямой и честный ответ? — казалось, его взгляд прожжет меня насквозь.
— Д-да, — несколько надломлено кивнул я.
Захар склонился над столом, чтобы быть ближе ко мне и медленно так, с расстановкой произнес:
— В твоем сне витражи разбились?
Я тяжело сглотнул и облизал в миг пересохшие губы.
— Да, — сорвалось с них.
— О боже… — он побледнел, как простыня после «Тайда». — Не может быть, чтобы ты повторил судьбу Егора…
— Я — не мой дед.
— Но…
— Захар, у нас есть Кришна. Я не верю в плохие приметы. Мой дед потому и не выдержал, что излишне следовал правилам и верил. Я не верю в то, во что мне не хочется верить. Может, ветер и заговорил со мной, потому что я способен исправить что-то. Смерть дедушки не то, чем она мне казалась. Она ключ, напоминание, что нельзя сдаваться. Ради разнообразия, стоит поучиться не на своих ошибках, а на чужих, — я встал из-за стола.
Захар был мне нечужим человеком, напротив, я знал, что могу сказать ему многое, но вот только он не поймет ничего из того, что касается ветра. Это способен понять только маг Стихии. Так вот почему я смог услышать свою стихию — я действительно поднялся на ступеньку выше — я смог понять. Дедушка никогда не был со мной близок, я никогда не разговаривал с ним, как, скажем, с Захаром, но, оказывается, он сумел принести мне весточку и после смерти. Я будто услышал его голос чрез годы: «Не сдавайся».
— Я пойду, — сказал я, — надо с Леной поговорить. И Стаса нельзя надолго оставлять, уж слишком он изобретателен.
— Ты снова меня удивляешь, — промолвил Захар.
— Не говори никому о витражах, — попросил я.
— Не буду, — пообещал он, и я произнес заклинание Короткого пути.
***
— Как уехала? — не понял я, когда Стас мне сообщил, что Лена сказала, что не будет ночевать дома.
— А вот так, — он пожал плечами. — Сказала, у своих родителей переночует.
У Лены всегда были отвратительные отношения с родными, пять лет назад ее родители стали лечиться от алкоголизма, и в последнее время отношения несколько улучшились. Уточняю: «несколько» — это один звонок в неделю и посещение раз в месяц, которое длилось не больше пары часов. Чтобы Лена отправилась к родителям с ночевкой, да так внезапно — это более чем странно.
— Она не сказала, что-то случилось?
— Она обещала завтра тебе все объяснить. По-моему, это странно, — высказался он.
Я прошелся по комнате, не зная, куда себя деть. Голова вообще кругом пошла. Слишком много событий после относительного затишья…
— Может, у нее есть другой? — несмело предположил Стас.
— Нет.
— Ты считаешь себя таким неотразимым? — прицепился ученик-мучитель.
— Совсем нет. Просто я знаю Лену. Будь оно так, она бы просто сказала, как и я. Только не вранье. Если расставаться, то честно.
— Тогда я не понимаю, — признал мальчишка.
— Я тоже.
Звонить ей я не стал. Сказала, что объяснит, значит, объяснит. Вряд ли Кришна станет за ней охотиться. А если и станет, то даже лучше, что он не будет знать, где ее искать, а заклинанием не достанет так же, как мы — его алтари. Все члены моей семьи были под магической защитой постоянно.
Я отправил Стаса тренироваться с иллюзорными предметами в большой комнате, а сам пошел в маленькую, намереваясь покопаться в книгах.
Но не успел я переступить порог, как у Стаса что-то загремело: он опять что-то разбил, кажется бабушкину вазу. Что ж, пусть теперь ищет заклинания для склеивания. И я решительно закрыл дверь, чтобы не слышать, чего он там еще угробит — в том, что угробит, я не сомневался. К тому же телевизор у него шел так, будто здесь живут больные на ухо.