Если честно, Сашкин вопрос меня снова поразил. Неужели он подумал, что я притворялся в тот момент? Да, у человека должна быть гордость, но не тогда, когда от нее зависит чужая жизнь.
— Конечно, — очень серьезно ответил я.
— Если бы Стас узнал, он бы растрогался до слез, — высказался он.
— Он не узнает. И вообще, — возмутился я, — хватит об этом. Проехали, теперь надо следить, чтобы Кришна не повторил свой ход. Ты там ничего не узнал о пророчестве?
Он пожал плечами.
— Не говорят. Твердят, что это твой путь и ты должен пройти его до конца. Они только сказали… — Ухо, задумавшись, замолчал.
— Что? — не понял я.
— Чтобы ты был более внимателен к витражам.
— Это как — внимателен?
— Мне не пояснили…
— Черт! — я потер переносицу, пытаясь собраться с мыслями. — Зачем же тебя прислали сюда?
— Помочь. Так они сказали.
— Тут есть какой-то подвох, — уж в этом я был уверен. — Но какой — понятия не имею.
Сашка не понял.
— А какой тут может быть подвох?
Я развел руками.
— Не знаю.
— Ладно, — он подлетел к окошку, — кстати, ты видел?
— Что? — я тоже встал и подошел к стеклу. Машины с репортерами не было. — Уехали? Наконец-то.
Он внимательно посмотрел на меня.
— А в этом подвоха не чувствуешь? — спросил Сашка.
Я подумал, а потом пожал плечами.
— Вроде нет, — а потом снова плюхнулся в свое кресло.
— Когда поговоришь с Захаром о Гордеко? — поинтересовался любопытный призрак.
Забавно, сегодня я не знал ответов ни на один из его вопросов.
— Завтра с утра, наверное.
— Он будет зол, ведь ты не явился к нему, когда он звал.
— Он тоже не пошел на выручку Стасу, хотя я его звал. Знаешь, — продолжил я неожиданно для самого себя, — я действительно готов был умолять Игоря и встать перед ним на колени, потому он — мой враг. А друзей умолять не надо, они должны помогать сами, иначе, какие же они друзья?
Он не ответил, потому что вопрос был явно риторическим.
В дверь комнаты, в которой я нагло окопался, легко постучали.
— Ты не спрячешься? — попросил я Сашку, а то, если я стану коситься в сторону, Лена сразу же все поймет.
Он снова совсем по-человечески вздохнул.
— Считай, что меня уже нет, — и испарился. Или не испарился, но я его больше не видел.
— Входи, конечно! — откликнулся я на Ленкин стук.
Она просунула голову в дверь.
— Света звонила, — сообщила она мне, — с тобой хотела поговорить, но я сказала, что ты играешь в мыслителя и тебя лучше не отвлекать.
Действительно, звонка телефона я даже не слышал.
— Игорь приходил? — вскинулся я.
— Нет, говорит, не объявлялся. Она очень переживает.
Я промолчал. У меня было достаточно проблем, кроме Игореши и его любовных дел с моей сестренкой.
— А ты как? — с издевкой поинтересовалась она. — Мозги еще не вспухли? Их, между прочим, тоже питать надо. Я, не понимая, уставился на нее. — Что ты смотришь, будто новость услышал? Ты, великий маг, за двое суток ничего не съел. Думаешь, мне хочется жить с Кощеем?
— Лен, — заныл я, — ну о какой еде может идти речь, когда тут такое творится?
Она, наконец, полностью вошла в комнату и присела на кровать напротив моего кресла.
— Послушай меня и не возмущайся хоть пять минут, ладно?
— Ладно…
— Так вот, — Лена начала очень серьезным тоном, — я понимаю, что поставлено на карту, что от других и от тебя в частности зависит судьба магии и мира в целом. Мне никогда и в голову бы не пришло мешать тебе и отвлекать по пустякам. От тебя действительно многое зависит, но, поверь, если ты себя загоняешь, толку не будет. — Я открыл было рот, чтобы возмутиться, но она угрожающе подняла руку, мол, дослушай до конца. И я сдался. — Ты себя именно загоняешь. Ты не двужильный, пойми же это и перестань брать на себя больше ответственности, чем на тебе уже есть. Ты не ешь два дня, и я уже молчу, как ты вообще питаешься в последние дни. Может, для кого-то ты великий маг Стихии, но для меня ты обычный человек, который пытается выжать из себя больше, чем он способен. Ты не ешь, не спишь и вообще не отдыхаешь… Короче, понял, к чему я клоню?