— Вы не имеете права решать за людей! Чего же вы от меня хотите?! Я ничего не могу, я не великая Гордеко! Что вам надо?!
В ответ усилился дождь.
— Ветер, ты что делаешь? — появился рядом со мной призрак Бардакова.
— Ору, — признался я.
— Дождь начался. Ты что не заметил?
— А может, я люблю дождь… Хотя Они знают, что нет… Они все делают мне назло!
— Денис, хватит, — попросил Сашка.
Я повернулся к нему лицом.
— Саш, ты что не понимаешь, что Они играют нами?
— Кто мы такие, чтобы осуждать Их решения? — смиренно ответил он.
Все верно, он теперь по ту сторону. Их законы для него — главное.
— Знаешь, Саш, — сказал я уже спокойнее, — терпеть не могу, когда меня используют.
Он не ответил.
***
Я хотел провалиться сквозь землю, спрятаться куда угодно, потому что каждое мгновение ощущал, что за мной кто-то наблюдает.
Я шастал по квартире туда-сюда не в силах остановиться. Наматывал километры. Лену я перенес к бабушке — она очень хотела поговорить со Светой, так что хоть ей я на нервы не действовал. Потому что других уже успел просто задолбать, кроме Костика, разумеется, ведь он сидел в своем холодильнике, как в танке.
— Ты свихнешься, — прокомментировал Стас, уже уставший от моей «несидячки», как он обозвал мое состояние. — Ноги еще не болят?
— Мр-р…— вмешался Пурген. — Это он спортивную ходьбу вырабатывает, а то за перемещениями совсем конечности атрофировались.
— Это у кого атрофировались? — возмутился я. — Хочешь из окошка полетать? Тогда у тебя не то место атрофируется!
— Ой! Напугал! — фыркнул гадкий котище и подмигнул Стасу. — Это он стращает, я-то знаю, что он меня любит.
— До безумия, — вздохнул Емельяныч. — Вишь, как от большой любви бегает… Денис, — наконец, обо мне перестали говорить в третьем лице, — ты бы действительно психовать-то перестал. С высшими силами даже магу не тягаться.
— Знаю, — выдохнул я и без сил грохнулся на диван, — только от моего знания мне не легче.
— Емельяныч, ты чудо! — воскликнул Стас. — Не думал, что он сегодня остановится.
— Да еще и сядет, — поддержал Пурген.
— Хватит вам, а? — попросил я. — А некоторую усатую морду вообще не спрашивают.
— Да ты ошибся, — не сдавался кот, — у Стаса усы еще не растут.
— Это я о тебе!
— Обо мне?! — взвился он. — О коте?! О высшем существе?! Грозе дворовых кошек?!
— Да!..
Но нашей перепалке не дали продолжиться. Зазвонил телефон в прихожей.
— Да? — я сорвал трубку.
— Денисик, — я сразу же узнал голос бабы Клавы, — маме снова плохо. Ты придешь?
Это вполне могла быть ложь, чтобы устроить мне какую-нибудь очередную гадость… А если правда, а я не поверю…
— Приду, — коротко сказал я и повесил трубку.
— Ты же вылечил эту старушку? — не понял Стас. — Бракованную продукцию предоставляешь?
— Я лечил ей сердце, ничего другого в тот раз не болело, так что вполне вероятно, что это правда.
— Значит, ты не уверен? — прицепился Пурген.
Я был уже ни в чем не уверен.
Не ответил и переместился на первый этаж своего подъезда, в соседний лучше пробежать под дождем, а то опять прицепятся, что я маг.
Я добрался до квартиры Бушковой и вдавил клавишу звонка.
Изнутри послышались голоса, которые слишком резко смолкли, и кто-то пошаркал к двери. Пошаркал домашними тапочками, а не побежал! Надо было сразу же сматываться отсюда, но благие намерения все еще держали — вдруг все-таки нужна моя помощь.
А когда дверь распахнулась, я уже окончательно понял, что это ловушка. Во-первых, боли в воздухе не было, а во-вторых, рядом с мужем Клавы стоял тот самый оператор с камерой. Выходит, и они не унялись, а всего лишь спрятались на время.
Я инстинктивно сделал шаг назад. Эх, сейчас бы плюнуть на все, взять бы и испариться у всех на глазах, а камеру разбить ветром со всей дури.
Но нельзя. Надо уйти по ступенькам через подъезд.