— Во-во, — поддержал парень, — слушаться и под цепью повиновения можно, а чему-то научиться можно только не слушаясь.
Ха! Он все-таки что-то понял из той болтовни, которой я его пичкал. Я почувствовал себя гордым за своего ученика. Не стоит сейчас думать о его реакции на мою смерть, скорее всего, он мне никогда не простит того, что я собрался покончить с собой, а ему ничего не сказал.
— И все-таки, — настаивал Захар. — Может, выйдешь?
— Не-а, — Стас присел на угол стола. — Сказал же, что не уйду. О чем вы хотите поговорить? О том, что шансы выжить минимальны, что Кришна вот-вот перебьет всех нас, а бездарных людей поработит. Так я это все знаю. Если я еще несовершеннолетний, это еще не значит, что я слепой и глухой идиот. У меня с наблюдательностью все нормально. И мой возраст тут ни при чем.
В его голосе явственно слышалась моя интонация. Что ж, сами дали парню такого учителя, теперь пусть после моей смерти маются с ним, пока из него не выйдут все привычки, которые он перенял у меня. Если выйдут, конечно.
— Так о чем вы говорить собрались? — поинтересовался Стас, болтая ногой в воздухе.
Он глянул на меня, но я молчал.
Ответил Захар:
— О том, что пришло время прощаться.
— Вы шутите? — не понял Стас. — А вам не кажется, что прощаться рановато?
— Пора, — вздохнул Сырин.
— Денис?! — казалось, я был для Стаса последней надеждой.
— Рано, наверное, — кивнул я. — Уйдем по-английски, а?
Кому-кому, но сказать Стасу, что пора прощаться я не мог. Кому угодно, но ему почему-то не мог, может, потому что я еще не пожил, а он и вовсе не видел жизни?
— Ты какой-то странный, — выдал мне Стас.
— Это почему? — заносчиво поинтересовался я.
— Ты обычно не говоришь о серьезных вещах с усмешкой.
— Ты меня плохо знаешь, — отмахнулся я. — Я вот что подумал, что бы ни случилось, Кришна все равно не победит.
— Это с чего ты такое взял? — не понял Захар.
— Я просто знаю.
Он смотрел на меня, не понимая, и я испугался, что могу таким образом раскрыть карты. А если они узнают правду, меня к алтарям близко не подпустят.
— Я просто думаю, что нужно всегда верить в лучшее, — вывернулся я. — Кришну уже припекло. Он пытался заключить с Акварелью сделку, предлагал ей жизнь черным магам в обмен на мое убийство.
— И она отказалась? — изумился Сырин.
— Да, так что будем верить в лучшее, а?
Захар, видимо, почуял в моем оптимистичном поведении что-то неладное.
— Вчера ты думал по-другому, — заметил он, и в его тоне явственно просквозило подозрение. Черт возьми, он слишком хорошо меня знал.
— Я просто подумал, что раскисать не следует, даже когда кажется, что выхода нет, — я подмигнул Стасу.
Но Захар не спускал с меня глаз.
— Ты уверен, что тебе нечем с нами поделиться? — уточнил он. — Ты ничего не задумал?
О да, он знал меня оч-чень хорошо, наверное, лучше, чем я сам.
— Ага, — усмехнулся я. — Задумал, как же. Что тут можно задумать? Броситься на Кришну с топором, а-ля Раскольников? Захар, — я добавил в свой голос серьезности, — все в порядке, в порядке ровно настолько, насколько может быть в данном случае.
— Может быть, — все еще недоверчиво проворчал Захар.
— А что там с алтарями? — как бы невзначай поинтересовался я. — Все еще охраняете?
— Да, — ответил он. — А что еще делать? Не стоит сдавать позиции раньше времени, ты же сам это только что утверждал.
— И, по-вашему, Кришна не добрался бы к алтарям, если бы хотел? — я, как мог, изображал праздное любопытство, на самом деле сгорая от желания узнать побольше о том, как охраняются алтари, потому что завтра мне предстоит запачкать своей кровью один из них.
— Не знаю, — Захар пожал плечами, — на каждом алтаре по пятнадцать магов охраны. Хоть один да сможет нам доложить, что Кришна хочет использовать алтарь, а если появимся мы, то зеленые не смогут провести ритуал.
— Логично, — признал я. — А как насчет их ритуального ножичка? Тоже охраняем пятнадцатью молодцами?
— А что толку-то? — хмыкнул Захар и открыл ящик стола, за которым сидел. — Вот он, — он вытащил кинжал, — без алтаря он не опаснее простого кухонного ножа.