Слово «даже» меня позабавило.
— Захар знает, что говорит, — согласился я.
— Сейчас ты еще полудохлик, — Стас поспешил перевести тему, потому что весь зарделся, сгорая от гордости и скромности одновременно, — но когда ты поправишься, тебе еще все выскажутся по поводу твоего дурацкого героизма.
Я поморщился.
— Да какой тут героизм…
— Не скромничай, — отмахнулся Стас. — Но ты заставил их раскачаться и побегать. У нас ведь было всего полчаса, чтобы все обдумать и собраться…
— Постой-постой! — перебил я. — Я что-то не улавливаю. С чего полчаса? Как вы вообще узнали?
Стас нахмурился, будто я сморозил полнейшую глупость, а ответ на мой вопрос был очевиден.
— Твой друг сказал, — пробормотал он, — больше ведь никто не знал.
Мое только что залеченное сердце покатилось к ногам.
— Какой друг? — боясь услышать ответ, все же рискнул я уточнить.
— Бардаков, ну, привидение. Он явился ко мне за полчаса до полуночи и сказал, что ты задумал и что нужно сделать.
— А потом?
— Его забрали.
Я закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Опять… Опять. Опять! Сперва Сашка лишился из-за меня жизни, а теперь загробного мира. Он нарушил запрет Тех-Кто-Выполняет-Функции-Бога! Как он мог решиться на это? Почему он пошел на это из-за меня? Он подарил мне жизнь, сам лишившись всего.
«Сашка, зачем? Зачем?!»
Меня накачали лекарствами, как наркомана, эмоциями я управлять не мог совершенно, и почувствовал, что вот-вот расплачусь.
— Денис, что с тобой? — испугался Стас.
— Спасая меня, он нарушил запрет Бога, — я не стал вдаваться в подробности.
— Ой! — воскликнул Стас. — И что ему за это будет?
— Его уничтожили, — прошептал я, совершенно теряя силы, — его душу уничтожили.
— Вот это друг, — тихо произнес Стас, у него тоже перехватило дыхание.
Мне вдруг стало так плохо. Захотелось провалиться сквозь землю, хотя Сашка не дал мне сделать именно этого. Мой друг…
Но погрустить мне не дали, дверь палаты распахнулась, и вошли бабушка и Света с Игорем, который, очевидно их и переместил, иначе они никогда не поспели бы так быстро. После этого в палату завалились все, и никакие запреты Ильи и медсестер не смогли их остановить.
Я был рад видеть их лица, я был счастлив быть живым, но я снова сгорал от чувства вины. Да что я за чучело такое, что из-за меня мой лучший друг умирает во второй раз?
***
Мое скорое выздоровление перепугало всех врачей. Утром первого июня я пришел в себя после недели беспамятства, а вечером второго я отшвырнул от себя все трубки и рвался домой. Словом, вел я себя просто «превосходно», после чего Илья, с которым у меня до этого были хорошие отношения, заявил, что я его враг по гроб жизни и он от всей души желает мне таких же «послушных» пациентов, каков я сам.
Но это все мелочи. Здоровье восстанавливалось стремительно, чего нельзя было сказать о магии, я владел не большей силой, как когда-то бедняга Федор Слесарев. Но Захар заверял, что силы скоро вернутся, примерно через месяц - два. Правда, я не был согласен, что два месяца — это «скоро». Я настолько привык к магии, что минута без нее была как кара господня. Хотя, может, это и было карой, ведь Там ждали моей смерти, а вместо меня погиб мой друг. Конечно, «погиб» не то слово для уничтожения духа, но по-другому я сказать не мог.
И вот утром третьего числа меня таки отпустили домой, бабушка поехала с нами и обещала закормить меня до полного выздоровления, остальные, удостоверившись в моей сохранности, разошлись.
Все-таки приятно осознавать, что у тебя такие друзья, настоящие, а не просто незнакомцы под красивым названием. Может, и я не такой пропащий, раз у меня такие друзья? Над этим стоило поразмыслить.
А дома нас встретили Емельяныч, Костик и Пурген, даже подъездная Каусария Кутузовна прибежала поздравить, как она выразилась, с «воскрешением».
Даже Пурген не стал говорить гадостей, а молча потерся о мою ногу, как настоящий кот.
— Быстро лежать! — погнала бабушка меня в постель практически сразу.