Мы вышли из машины и поднялись в квартиру Захара. Вошли внутрь. Темноты, которую я здесь видел, как не бывало, и моим глазам предстала светлая, солнечная квартира, правда обставленная по-старомодному.
Захар снял шляпу и застегнул свой плащ.
— Мы еще куда-то идем? — удивился я.
— А как же? Ты бы куртку застегнул.
Да, на улице было действительно мокро и достаточно холодно для конца сентября, но мы же на машине. Или нет? Пойдем пешком? Зачем тогда зашли в квартиру? Может, у него тут подземный ход? Хотя куда? Внизу же соседи…
Вот так в голове роились толпы вопросов, задавать которые я не стал, потому что, что бы ни спрашивал, достаточно ясного ответа я не получил ни разу.
И все-таки я застегнул замок на своей куртке.
— Готов? — удостоверился Захар.
— Ага.
— А сейчас немного поколдуем. Скорее всего, у тебя в первый раз закружится голова и начнет подташнивать, но это так у многих, не пугайся.
— Если бы я был пугливым, я бы уже давно умер от разрыва сердца, — заметил я.
Захар улыбнулся.
— Ну, тем лучше. Возьми меня за руку.
Я крепко сжал сухую ладонь Захара. Похоже, мы собрались перемещаться. И все же я поймал себя на том, что мне немного страшно. А Захар привычно пробормотал несколько слов, которых я не разобрал, и сделал шаг вперед. Мне ничего не оставалось, как шагнуть за ним.
***
В лицо пахнул такой ледяной ветер, что я зашатался, все еще не выпуская руку Захара. Нет, меня не тошнило, как он предупреждал. А может, чувство тошноты потонуло в панике? Я даже не знал, что умею так орать. Увидев Иосифа Емельяновича, я и то кричал тише.
Мы стояли на вершине огроменной горы, покрытой снегом. А вокруг — горы и горы.
— Эй! Я не записывался в альпинисты! Где мы, к чертовой бабушке?!
— Гора Облачная. Сихотэ-Алинь! — попробовал мой наставник перекричать ветер.
— Мог бы сказать мне надеть пуховик!
— Незачем! — в ответ проорал Захар. — Ветер тебя не тронет!
— Не заметно!
Меня уже продуло насквозь, и я начал раздумывать, какая конечность у меня отмерзнет быстрее.
— Забери меня отсюда! — завопил я.
Но вместо этого он только выпустил мою руку.
— Нет, Денис, ты маг Ветра! Так соединись с ним! Заставь себя слушаться!
— Как?!
— Не знаю! — его плащ тоже трепыхал на ветру, но замершим Захар не выглядел. Я же подумал, что, будь у меня хвост, он бы уже отвалился от мороза. — Поговори с ним! Мысленно! Во всей России ветер слушается только тебя!
— Я не псих, чтобы разговаривать с ветром! Я сейчас насмерть замерзну!
— Ты не псих, ты маг! Раскинь руки, впусти его в себя! Подчини его себе!
«Садист чертов, — зло подумал я. — Обморожусь, к чертовой матери, воспаление легких получу и копытца отброшу. Вот вам и маг».
Но все же я послушался. Решил, что хотя бы сделаю вид, будто пытаюсь, тогда Захар сжалится и отвезет меня в больничку, потому что мне уже даже дышать от холода больно.
Я раскинул руки и закрыл глаза.
«Ветер, ты меня слышишь?» — позвал мысленно, совершенно не веря в успех.
«Слышу…» — прошелестело с новым порывом, а может, мне показалось. Вполне возможно, что ветер вовсе не говорил, но то, что он меня понимал, я почувствовал.
Заставь его себе подчиняться — легко сказать. А как интересно, его заставить? Дедушка знал, но умер слишком рано, чтобы воспитать себе достойного преемника.
«Подчинись мне! — мысленно закричал я ветру. — Я сильнее тебя! — Ну да, сильнее, только ему ничего не стоит чуть усилиться и сбросить меня с горы. — Подчинись мне!»
Мои руки были раскинуты. И мне пришла в голову совершенно бестолковая мысль. Я подумал, что, если окоченею здесь, в горах Сихотэ-Алиня будет статуя, совсем как Иисуса Христа в Рио-де-Жанейро.
Я разозлился.
Я сжал кулаки.
«Подчинись мне!»
Что-то происходило, но что я еще не понял. Ясно стало одно — мне вдруг перестало быть холодно. Внутри разлилось какое-то странное блаженное тепло. Но когда я открыл глаза, то не смог увидеть ничего дальше кончика своего носа — воздух вокруг меня сгустился… Нет, не воздух, — ветер.