Я никогда не был зациклен на одежде, но в этот раз просидел еще около получаса, думая, стоит ли надевать костюм с галстуком.
Маги Стихий… О них Захар говорил с каким-то благоговением. Но я ведь, по сути, один из них. Или нет? Что мне делать? Попытаться произвести на них впечатление? Зачем? Какого черта? Им нужен маг Ветра или расфуфыренный франт? Но ведь нарядить можно любого…
Иосиф Емельянович настаивал, чтобы я послушался Захара и оделся официально. И все-таки, для чего? Может, чтобы казаться солиднее и взрослее? Ну, двадцать лет мне, и что? Какая кому разница?
Короче, посидел я так, подумал, разозлился сам на себя, наплевал на весь мир, пошел и нацепил свои любимые джинсы, кроссовки и куртку.
Емельяныч молча следил за мной, осуждающе качая головой. А потом вздохнул:
— Молод еще, — и полез под кровать.
— Стар уже, — из вредности передразнил я и вышел из комнаты.
***
С Захаром мы договорились встретиться на главной площади. Встреча с магами Стихий должна была состояться у него дома, а он хотел проинструктировать меня перед этим еще разок. Наивный, он еще не понял, что я все сделаю по-своему.
Прошлой ночью я не выспался, зубря заклинания на древнегреческом, зато сейчас поспал в автобусе. Как ни странно, греческое произношение далось мне даже легче английского. Но я ведь должен знать все языки мира! Ясно, что со своей памятью мне не справиться, поэтому Захар пообещал мне ее улучшить магией. И, если я буду добросовестно учить, то, что я выучу, я никогда не забуду.
Когда я проснулся, оставалось ехать еще две остановки, и я сидел, тупо пялясь в окно на дорожные лужи.
Хотя я освоил заклинание Короткого пути, Захар запретил мне им пользоваться без него, чтобы я случайно не закинул себя на Камчатку. Я, естественно, не послушался и уже раз десять попробовал перемещаться. Но переместиться на площадь и продемонстрировать то, что не подчиняюсь, — это слишком. И для сохранения нервных клеток Захара, а также Красова и Сырина, поехал старым добрым способом — на автобусе.
Вообще-то, даже Захар, в совершенстве владеющий заклинанием Короткого пути, никогда не злоупотреблял своими способностями и чаще ездил на «Волге». Кроме того, магия забирала силу, и профессионалы использовали ее строго по необходимости. Правда, я решил, что до профессионала мне далеко, и уже несколько дней использовал все выученные заклинания. Это раньше, когда мои действия были несанкционированны, руководство могло меня поймать, почувствовав выброс энергии. А теперь я официально числился учеником Захара Титова и имел полное право на практику. А Захар в день по три раза напоминал мне про ту разбитую лампочку и про неписаный смертный грех — глупость. Да, если бы он узнал, что я колдую без его ведома, он бы меня придушил или вообще зажарил на медленном огне.
Я вышел из автобуса под мелко моросящий дождик. И зачем черные силы играют приморской погодой? Того и гляди, у людей скоро жабры вырастут.
Захар ждал меня у памятника Борцам за власть Советов, как и было условлено, ровно в 18:00. Он критически осмотрел мой наряд и чуть улыбнулся уголком губ.
— Это ты из вредности?
— Нет.
Захар посверлил меня взглядом еще секунд десять.
— Ладно, — вздохнул он, напомнив мне Емельяныча. — Что ж с тобой делать? Пойдешь так… Ну что, сможешь продемонстрировать им, чему научился с Ветром?
— Да, я напрактиковался на Пургене.
Захар приподнял брови, но комментировать не стал.
— Покажи-ка, — полупопросил-полуприказал он по-настоящему учительским тоном.
— Ладно.
Я сосредоточился, и… шляпу Захара сдуло с его головы. И, хотя мы стояли посреди площади, люди, привыкшие к владивостокскому ветрюгану, ничего не заметили.
Зато заметил Захар. Он сразу же понял, что шляпа улетела не случайно и вовсе не потому, что ей вдруг захотелось полетать, а именно из-за того, что я это и планировал, вызывая ветер.
— Быстро учишься, — процедил он сквозь зубы. — Засранец.
Я улыбнулся и поднял его шляпу.
— Я старался.
Он снова нахлобучил свой любимый головной убор, потом подумал и спросил:
— Ты всегда такой?
— Какой? — не понял я. — Засранец, что ли?