— Но я не могу сбежать! Я должен помочь с темными силами.
— Юношеский максимализм, — фыркнула она. — Ты губишь себя ради других, а эти другие не то что не отплатят, они даже не узнают о твоем существовании.
Теперь я отшатнулся сильнее.
— С чего вы взяли, что я себя погублю?
— Погубишь, — ее голос стал еще тише. — Все мы себя губим. И самое страшное, что не только себя…
У меня ком встал в горле. Естественно, что ни в одном деле не бывает гладким абсолютно все. Но ведь не так все плохо… Или так?
— Я ведь тоже приняла бессмертие не сразу, — продолжала Водуница. — Меня готовили в маги Стихий. Я свято верила, что белые маги уничтожат черных и спасут мир. Но борьба оказалась совсем другой. Никаких тебе баталий, одна битва на сотню лет… Противостояние идет иначе. Изнутри. Я приняла бессмертие в тридцать лет, когда…когда черные маги убили моих родителей, брата, мужа и маленькую дочь… Так что, поверь, я знаю, что говорю. У Лешки умерла жена. У Сережки — сестра. Они оба считают, что это простое стечение обстоятельств, ничем не связанное с магией. Наверное, потому и держатся. Но я знаю, знаю… Понимаешь? Думаешь, твои родители погибли случайно?
— Вы сумасшедшая, — прошептал я.
— Я мертвая. Внутри. Я самая старшая из Стихий, я знала многих. Твой дед был великим человеком. Из памяти к нему я хочу помочь тебе.
— Мне не нужна помощь.
— Нужна, не ввязывайся в это.
Я пожал плечами.
— Поздно, я уже ввязался.
— От дара можно отказаться. Эта процедура несколько болезненна, но…
Она все уговаривала и уговаривала, но я больше не слушал. Пытался понять, почему эта женщина так страстно желает, чтобы я ушел отсюда. Ее не волнует даже борьба с черными силами… И вдруг я понял. Дело не во мне и даже не в моем деде.
— Вы бы очень хотели, чтобы кто-то отговорил вас в юности от становления магом? — догадался я.
Она посмотрела на меня сперва испуганно, а потом скорее отрешенно. Теперь Водуница сама отошла от меня.
— Суй голову в петлю, — прошептала она, — раз ты не понимаешь. Я подарю тебе мыло.
Если честно, эта женщина меня пугала. И ее слова тоже. Логика в них была, но… Неужели моих родителей убили, чтобы навредить деду?
— Пошли, нас ждут, — позвала Водуница. — И ни слова о том, что я тебе сказала.
— Стойте!
В темноте я понял, что она обернулась, так как опять заблестели ее глаза.
— Чего тебе еще? — больше в голосе не было никакой заботы. Властная и надменная волшебница Воды вернулась.
— Это правда, насчет моих родителей? — прямо спросил я.
Ее глаза блеснули.
— Разве это что-то значит?
— Для меня — да.
Она отвернулась от меня, но все же ответила ровным, без эмоций голосом:
— Правда. Но если ты собрался мстить, поздно. Твой дед отомстил много лет назад. Тогдашний Темный Властелин, отдавший приказ, сделавший тебя сиротой, был убит. Потом среди черных началась разруха, каждый хотел стать главным. Новый Властелин появился только года два назад. Разве ты будешь мстить ему?
Я молчал. А что мне было говорить? Клясться уничтожить всех черных магов, а заодно и Темного Властелина, по силе равного трем магам Стихий?
— Я не буду мстить, — сказал я. — Но играть в страуса и прятать голову в песок тоже не стану.
Она не ответила. Мы вернулись к общему столу и заняли свои места.
— О чем секретничали? — спросил Огнев, который прямо на глазах сгорал от любопытства.
— Тебя это волнует? — скривилась Водуница.
— А что, Людмила, это секрет?
— Просто не твое дело.
Странно, я почему-то представлял себе магов Стихий друзьями, а на деле тут дружбой и не пахло.
— А как часто собираются Стихии? — не утерпев, спросил я.
— Только по чрезвычайным обстоятельствам, — ответил мне маг Земли. — Последний раз семь лет назад.
Эту тему быстро замяли. Я не стал возражать потому, что мне было противно, а они, наверное, потому, что сами понимали, что самым могущественным людям… магам не пристало обращать внимание на кого-то, кроме себя, любимых.