— Сказала она, что придет ко мне один молодой человек, исцеляющий людей. Маг Стихии. Ты какая Стихия? — я не успел и рта раскрыть, как она сама ответила: — Ты Ветер. Он следует за тобой, я почувствовала, когда ты вошел. Да ты не бойся меня, я чужие тайны хранить умею.
— А я и не боюсь, — вяло отозвался я.
— Хорошо, — кажется, мой ответ ее удовлетворил. — А теперь слушай меня. Моя подруга была очень сильной предсказательницей. Она предвидела твой приход и хотела сообщить тебе нечто важное, но знала, что не доживет до этого момента, а потому передала свои слова через меня.
— К-какие слова? — ага, вот мы и заикаться стали, приехали, называется.
— В самый трудный час позволь себе быть ребенком.
— И что это значит? — не понял я. В общем-то, я уже давно ничего не понимал.
— Не знаю, — призналась она. — Много лет пытаюсь понять, но так и не могу. Не для меня это послание, вот и не понимаю. А ты поймешь, когда этот «самый трудный час» наступит. Будь уверен.
Послание явно было очень ценным, раз оно хранилось столько лет. Но почему же об этом ничего не известно Захару, Красову и Сырину? Догадка обдала меня холодом? А что, если им как раз и было известно? Может, меня потому сюда и прислали? А может, у меня паранойя, и все это только совпадения? Нет, с некоторых пор я не верю в совпадения.
— Спасибо вам большое, — поблагодарил я и поднялся.
— Тебе предстоит нечто великое.
От уверенности в ее голосе мне стало жутко, и я поспешил попрощаться и выйти. За этим странным разговором я даже забыл о смертельной усталости. На душе остался неприятный осадок, а все из-за того, что я ничего не понимал.
А на улице уже собралась целая толпа, чтобы поблагодарить меня. Я ожидал, что мне еще придется провести длительную исправительную беседу с животными, но моя хрюшка с дороги все сделала за меня и сообщила всем, что сказал ей маг Стихии. Так что зверье успокоилось и вернулось по домам.
— И чем тебя отблагодарить? — спросил кто-то. — Герой!
Меня аж подбросило. Ненавижу, когда меня хвалят, а здесь, похоже, задержись я еще немного, на руках таскать начнут. Тоже мне, сельский спаситель-спасатель. Было бы чем гордиться, это же все из-за магов, хоть и из-за черных, но все-таки из-за магов.
И я решил сматываться по-быстрому.
— Благодарить меня не надо, — сказал я, — у меня только одна просьба: не режьте хрюшку, которую я сегодня согнал с дороги, она умнее, чем кажется.
Смысла моей просьбы, конечно, не поняли, но выполнить пообещали.
— А еще что?
— Еще?! — понеслось со всех сторон.
— Ничего… Мне уже пора…
Тут около меня оказался Федор Михайлович.
— Я подвезу, — вызвался он.
Но я отказался, наврав, что сразу за поворотом меня встретят на машине, о чем я якобы заранее договорился со своим другом. От провожатых тоже отказался и смылся прежде, чем меня продолжили снова благодарить.
Поворот, о котором я говорил, был чуть дальше, чем мне казалось, но делать было нечего, переместиться на виду я не мог. И я быстро пошел туда, насилу оторвавшись от незваных провожатых.
За поворот я повернул где-то через пятнадцать минут. Тут-то я и решил переместиться прямо домой. Но меня опередили, ну то есть переместились раньше меня. Сюда.
Я шарахнулся от неожиданности, чуть не свалившись в канаву. Передо мной стоял черный маг, будто только что сошедший с рисунков Акварели.
— Здравствуй, враг мой, — ледяным голосом произнес он.
Я собрал всю волю в кулак и ответил достойно, а не бросился прятаться в кусты:
— Здравствуй, Брагос.
Но то, что я ответил не дрожащим голосом, вовсе не значило, что я не струсил. Я, конечно, знал, что рано или поздно мне придется встретиться с могущественными черными магами, но я, наивный, почему-то представлял, что рядом со мной, по крайней мере, будет Захар.
Все оказалось гораздо более прозаичным. Я стоял один посреди пустой дороги перед магом, который посмел бросить вызов самому Темному Властелину, по сравнению с которым я был букашкой.