Про меня все тут же забыли. А наш интеллигентный котище показал мне язык и принялся тереться о Светкины ноги.
Я почувствовал себя невыносимо лишним в этой сцене семейного воссоединения, ушел и закрылся в своей комнате. Мне надо было подумать.
Какой бы там вредной ни была моя сестрица, я был уверен, что она не проболтается. Но первой моей мыслью после этого была о том, что теперь я могу все рассказать Сашке. В нем-то я был уверен больше, чем в себе самом, а трогать его теперь Красов не посмеет.
— Ты молодец, — появился Иосиф Емельянович. — Мужаешь.
— Тупею, — отозвался я.
— Не-а, мне виднее. От тебя магией теперь сильнее пахнет.
Пояснять он не стал, но пояснений, в общем-то, и не требовалось. После сегодняшней встряски магия, которая до этого дремала, окончательно проснулась.
ГЛАВА 15
17 октября
Иногда мы поступаем так, а не иначе. В большинстве случаев это необъяснимо. Просто в той или иной ситуации срабатывает невидимый «стоп-кран», который есть в душе у каждого. Черт. Как же иногда охота этот «стоп-кран» отключить…
Воскресное утро было на удивление солнечным. В виде исключения после столь бурной ночи меня никто не будил. И я в кои-то веки выспался.
Привстав, обнаружил, что на моей кровати нагло дрыхнет Пурген.
— Эй, а ты что тут делаешь? — удивился я.
— От черных сил охраняю, — не открывая глаз, сообщил кот и продолжил свое занятие.
А я выбрался из кровати.
— Пургеш, а черные силы не приходили? — спросил я, выглядывая в окно на улицу.
На этот раз его величество открыл один глаз.
— Нет, — буркнул он, — очевидно, ты им надоел.
— Как же, Брагос, небось, сейчас скучает… — в это время у меня засветилось кольцо, искренне надеясь, что это не Красов. — Да, я весь внимание.
— Денис, надо поговорить, — услышал я голос Захара.
— Срочно? Выходной же. Я только встал.
— Часик подожду, — сжалился наставник.
— Отлично. Через час подошвы моих ботинок будут прибиты к полу возле тебя, — торжественно пообещал я. — Кстати, а ты где?
— Дома. Жду.
— Я скоро.
Мы прервали связь. Что-то сегодня мой наставник был неразговорчив даже сильнее, чем всегда.
М-да… Надо было собираться. Я, конечно, хорошо относился к Захару, но тащиться к нему дико не хотелось. Мое воображение живо нарисовало, что меня ждет за вчерашнее. Не скажу что я слишком этого боялся, но выслушивать проповедь всегда неприятно.
Я оделся и выполз на кухню, решив использовать данный час, чтобы порадовать бабулю и по-человечески поесть.
— Доброе утро, — обрадовалась она мне. — Сейчас–то, надеюсь, голодный?
— Голодный, — успокоил я ее. — А Светка где?
— Спит еще. Ой, Денечка! — вдруг воскликнула она, всплеснув руками. — То, что ты ее спас, вернул… Я ведь только этой ночью поняла, что ты наконец стал взрослым.
— Знаешь, — улыбнулся я. — Ты первая за последнее время говоришь мне, что я взрослый. А то только и слышу со всех сторон: то я юнец, то щенок, то просто еще чересчур молод, ничего не умею, не понимаю и не имею прав. А то, что я вытащил Светку… Каждый в любом возрасте это бы сделал. Она же моя сестра, как-никак.
— Я не только об этом, — удивила меня бабушка. — Она рассказала, что потом ты с ней поговорил и по-человечески все объяснил.
— А что мне было делать? — пошутил я. — Она обозвала меня колдуном.
В ответ бабуля только улыбнулась.
Мы уже заканчивали завтрак, когда из своей комнаты появилась сестрица в банном халате.
— Привет, ба! — улыбнулась она бабушке и послала персональную улыбку мне: — Привет, мой герой!
Это ж надо, мне Светка улыбочки шлет. Дожили! Зря сегодня солнышко вылезло, не иначе сейчас ливень хлынет.
— Привет, жертва фашизма, — откликнулся я.
Светка только скривилась, уселась за стол и изучающее уставилась на меня.
— У меня рога выросли? — чуть не подавился я.
— Нет, — серьезно ответила она. — Мне бабушка вчера рассказала про деда и его манию величия, вот я и думаю, станешь ты тоже таким или нет.