Так прошел день. К вечеру улицы стали пустеть. У ворот причала остались только бастующие и группа сочувствующих. Часов в семь начался дождь, с полуночи он превратился в настоящий ливень, и все, кроме пикетчиков, направились в ресторанчик напротив порта. Через некоторое время со стороны «Сокола» послышался треск мотора. Нельсон подошел к воротам и сквозь струи дождя различил полицейский катер, пришвартовавшийся к судну. По сброшенному штормтрапу с катера поднимались на борт люди: полиция доставила штрейкбрехеров.
Подошел полицейский.
— Что ж, ребята, — сказал он стачечникам. — Я вижу, обошлись и без вас.
— Но судно еще не вышло в море, — возразил Нельсон.
— Ну, ничего, — ответил тот, — теперь уже скоро выйдет.
Миновала полночь. Грузовые стрелы, как и раньше, бездействовали, ящики по-прежнему валялись на земле. И вдруг на причале началось что-то невообразимое. Послышался топот, громкие возгласы: «Штрейкбрехеры! Предатели!» Потом распахнулась калитка, которой пользовались только ночью, и Нельсон увидел уже знакомого ему грузчика-негра.
— Я не штрейкбрехер! Я не штрейкбрехер! — твердил он.
Нельсон подошел, пожал ему руку. За негром толпой повалили грузчики — Нельсон насчитал человек сорок; позади всех шел Кеннеди с чемоданом в руке. Он сразу увидел Нельсона и бросился к нему:
— Я терпел, сколько мог, а больше — нет сил. Мало того, что на борту полно штрейкбрехеров, так они еще хвастать начали, как лихо срывают забастовки. Тут уж мне стало невмоготу.
Пикетчики окружили Кеннеди, жали ему руку, хлопали по плечу.
Нельсон повел грузчика-негра и Кеннеди в ресторанчик. Негр стал рассказывать:
— Наша бригада решила: ждать до последней минуты на причале, а если появятся штрейкбрехеры — всем уходить. Потом нам сказали, что команда уже поднимается на борт и чтобы мы возобновили погрузку. Приходим на палубу и видим: никого из вас там нет, а полицейский катер привез новых людей. Тогда я и говорю своему напарнику: «Ну их к чертям, пошли отсюда!» А за нами и остальные грузчики двинулись. Стивидор звал нас обратно, орал, что, если мы не вернемся, нам уже никогда не работать в сан-францисском порту. А мы ему в ответ: «Сам грузи!»
Вон как обернулось дело, подумал Нельсон. Раз уж и грузчики ушли, капитану совсем туго придется.
В шесть часов утра пикетчики отпраздновали первую победу: им удалось задержать отход судна уже на двадцать четыре часа. Снова город проснулся, и друзья пришли в порт поздравить пикетчиков.
Паппас предложил послать делегацию в редакцию местных газет, сообщить о забастовке. Нельсон сперва был против, но так как всем остальным эта мысль пришлась по душе, он согласился, хотя и не верил, что из этого выйдет толк. В редакциях четырех самых влиятельных газет моряков встретили с удивлением: там не знали ни о забастовке, ни о ее причинах. В одной редакции обещали расследовать все обстоятельства и в следующем номере напечатать заметку. Обрадованные делегаты вернулись в порт.
Но под вечер один из бастующих принес свежий номер газеты:
— Вот. полюбуйтесь, что пишут о нас эти подлецы!
Нельсон взял у него газету и стал читать вслух:
«Команда парохода «Американский сокол» объявила стачку ввиду отказа капитана увеличить ей плату и премиальные за рейс в Россию. Капитан заявил нашему корреспонденту, что стачка — следствие подстрекательства со стороны продажных агитаторов, стремящихся сорвать погрузку продовольствия и одежды для русских детей.
По словам капитана Бивера, забастовщики не дают лояльным американским морякам заменить их на судне. Капитан добавил, что зачинщики жестоко расправились с одним из членов команды, оставшимся на своем посту.
Начальник полиции Доналдсон сообщил нашему корреспонденту, что, во избежание дальнейших инцидентов, на борту судна находится усиленный наряд полиции».
— Вот мерзавцы! — возмутился Паппас. — Придется нам, видно, снова к ним ехать.
— Но это ровно ничего не даст, — возразил Нельсон. — Пора уже вам, ребята, понять: газеты всегда на стороне хозяев.
■
На третий день полиция продолжала патрулировать причал. Часов в десять утра к воротам подъехала машина, из нее высунулся полицейский офицер и что-то тихо сказал двум полицейским, охранявшим вход на причал. Те явно занервничали: один посмотрел на часы, другой вытер лоб платком. Вскоре поблизости остановился фургон для перевозки мебели. К нему приткнулся черный автомобиль, в котором сидело четверо. Затем к причалу подошли двое в плащах с фотоаппаратами, минуту спустя к ним присоединился третий — за ленту шляпы у него была заткнута репортерская карточка. Полицейский, охранявший ворота, еще раз взглянул на часы. Фоторепортеры шагнули поближе к пикетчикам.