- Уже? - шепотом спросил он, перехватив мой взгляд.
Я протянул ему листок. Смешно вздернув брови, он просмотрел его и хлопнул себя ладошкой по колену.
- Правильно! А я вот где напутал. Вместо плюса поставил минус. Ну и путаник. Ладно, давай переписывать начисто.
Я взял из стопки верхнюю тетрадку и потянулся к Алешиной:
- Дай-ка твою.
Он подал.
Тогда я взял ручку и на обложке своей тетради аккуратно вывел, как у Алеши: «По алгебре ученика 7-го класса «А» Александра Щербинина».
В эту минуту я действительно чувствовал себя учеником 7-го «А» класса.
Потом тетя Таня принесла чай и печенье, и Венька рассказывал мне о нашем отряде.
- Ребята у нас мировые, ты не думай. Вот Алеша, например… - Венька скорчил забавную рожу. - Архимед! И, между прочим, первый ворчун во всей школе. Как начнет критику на все наводить - только держись.
Алеша добродушно показал Веньке из-под стола кулак, и Венька тут же перешел к Славе. От неожиданности тот даже поперхнулся чаем.
- Слава - наш лучший вратарь. Из ста мячей пропускает от силы девяносто девять. А еще он пионер-инструктор по электровыжиганию. Слава, ты Сашку выжигать научишь?
- Научу, - с достоинством ответил смущенный Слава и отодвинул пустую чашку. - Завтра электровыжигатель принесу, фанеры и научу. Хочешь, присоединяйся к нам.
- Не хочу. Я сейчас учусь по проволоке ходить. И еще экскаватор. Куда уж мне выжиганием заниматься! - притворно вздохнул Венька.
- Это верно, - засмеялся Слава. - Тут, брат, терпение нужно, а у тебя его кот наплакал.
А Венька не унимался. Он рассказал мне обо всем классе, да так, что я, казалось, своими глазами видел, как Гриша Скворцов строит модель подводной лодки, которая под воду ушла, но назад не всплыла, как Лена Черноусик, когда 7-й «Б» перегнал наш отряд по сбору металлолома, притащила в школу два керогаза и новенький медный таз. В тазу бабушка варила варенье, его пришлось вернуть, и все об этом очень жалели - сколько уплыло прекрасного цветного металла. И Сенька Григорьев в тот день как бы побывал в нашей комнате, хотя увидел я его только через три дня. Но он точно таким и оказался, каким я представлял его по Венькиному рассказу, - толстым, лохматым и очень добродушным.
Ребята ушли только к вечеру. Экскаваторщик уже окончил работу, и машина его стояла в глубокой яме, мирно положив железную пасть на рыжую землю.
- Так ты и не побывал сегодня еще раз на экскаваторе, - задумчиво сказал я Веньке, глянув в окно.
- Ничего, побываю завтра, - весело тряхнул он огненно-рыжим чубом. - Экскаватор от меня не уйдёт. Понимаешь, я решил непременно научиться на нем работать. Непременно…
Ребята долго жали мне руки, и вскоре их шаги уже затихли в подъезде. Приподнявшись, я видел, как они остановились у парадного, а затем разошлись в разные стороны. Венька с Алешей пошли вместе.
Они ушли, а я снова остался один. Мне еще нужно было прочесть параграф из истории, но я решил это сделать попозже. Я закрыл глаза и представил себе всех, кто у меня был, - Веньку, и Генку, и Алешу, и Тому, и Славу. Я мысленно рассадил их на те места, где они сидели, а Веньку устроил рядом с кроватью, на подоконнике. Я вспомнил, как боялся этого дня - первого сентября, как вырвал из календаря листок, чтобы забыть о нем, и улыбнулся. Хороший день, ну просто замечательный день! И мне захотелось поблагодарить Леньку, который отпросился с работы и все это так здорово придумал. Но его не было дома. Тетя Таня сказала, что он ушел отрабатывать в ночную смену.
Пришла мама. С порога она внимательно посмотрела на меня и, кивнув на галстук, строго сказала:
- Это еще что такое?
- Пионерский галстук, - ответил я. - Видишь ли, мама, у меня праздник. - Я приподнялся и погладил галстук. - Сегодня первое сентября. И я стал пионером первого звена и учеником 7-го «А» класса. И ты только не проси - я галстук все равно не сниму. Никогда.
Мама прикусила губу, швырнула на диван сумку и вышла на кухню. А я гладил струящийся шелк Венькиного, вернее, теперь уже моего галстука, заботливо отглаженного сегодня утром, и на душе у меня было легко и спокойно.
САМОЕ ГЛАВНОЕ
Из медицинского института позвонили маме на фабрику и сказали, что вернулся профессор Сокольский. Он приедет к нам завтра в пять - в институт меня везти не нужно.
Назавтра мама не пошла на работу, ее отпустили. Она помыла пол, постелила свежую скатерть, сменила салфетки и занавески, и наша комната просто заблестела.
День тянулся медленно, как будто время остановилось. Я даже не мог открыть окна - по стеклам хлестал дождь. Это был осенний дождь, холодный и мелкий, и я думал, что тополю под ним сейчас, наверно, очень зябко и неуютно. Вон даже желтые листочки на ветвях появились. Раз, два, три, четыре… Пока еще немного. Но с каждым днем их будет все больше и больше, а однажды я проснусь, и тополь постучит мне в окно не мягкими и зелеными ладошками, а черными озябшими пальцами. И я не смогу погладить их, потому что за окном будет зима.