Главным распорядителем был Иосиф Максимович. На вышке уже стояли Олеся, Павлик, Кузька, Пронька и несколько старших ребят–комсомольцев. Иосиф Максимович поднял вверх красный флажок, подавая сигнал. Но вдруг на берегу случилась какая–то возня, смех, крики, веселые шутки. Расталкивая толпу, к Иосифу Максимовичу подбежал Быцык. Он был растрепанный, раскрасневшийся и счастливый.
— Постойте, постойте! — заорал он. — Не прыгайте! Я это… Я поймал сома! Сома поймал! Не верите? Вот он! Смотрите!
Радуясь победе, Быцык обеими руками высоко поднял над головой большого черного сома.
— Спасибо деду Галактиону! На лягушачью ножку поймал! Жареную на бараньем туке! Вот он! Вот!
Но… усатый великан вдруг сделал резкое движение и…
— Ой! Держите его! Держите!
Однако держать было уже поздно. Сом упал на песок, сверкнул хвостом и исчез в своей родной стихии. Оркестр грянул туш, раздались аплодисменты, буйный хохот эхом покатился по воде. Ошарашенный Быцык вытер рукой нос и тихонько скрылся в толпе.
— За жабры, надо было его за жабры, — прошамкал дед Оверко. — Когда бы за жабры — не убежал бы…
Друг за другом прыгали с вышки ребята — и «ласточкой», и «стрелой», и вообще, кто как умел. Начали готовиться к заплыву на скорость. Олеся волновалась. Она обеспокоенно поглядывала на Павлика. Павлик — единственный серьезный противник, его не легко победить. Парень заметил на себе ревнивый взгляд пионерки и загадочно улыбнулся. «Чего он улыбается? — подумала Олеся. — Наверное, убежден, что опередит меня».
Красный флажок мелькнул в воздухе. Олеся, Павлик и Пронька вместе махнули руками, забулькала вода, зрители схватились с мест, подбадривая пловцов возгласами. Как и ожидала Олеся, Пронька вскоре отстал, но Павлик плыл рядом, не сдавая ни одного вершка. Олеся напрягла все силы, но и Павлик наподдал, и пионерка увидела, что он уже на целую голову опередил ее. До нее долетали с берега волнующие крики и аплодисменты:
— Павлик! Ура, Павлик!
Олеся заметила, как Павлик оглянулся на нее — это был только миг — и снова показалось пионерке, что парень улыбнулся. До финиша уже недалеко, но Олеся почувствовала, что устала. «Ну, конец, — мелькнула мысль, — он победит». Но почему вдруг стихли крики на берегу? Почему уже не слышно аплодисментов? Что случилось? Удивленно увидела возле себя Павлика. Он сдавал шаг за шагом. Луч надежды придал Олесе новой силы. Она порывисто рванулась вперед. Еще немножко, еще чуть–чуть, и финиш. Павлик безнадежно отстал. Но… почему он улыбается? Еще мгновение и оркестр заиграл туш, аплодисментами приветствовали зрители Олесю.
— Вот это — да! — радовался Иосиф Максимович. — А что, ребята, видите, какие у нас пионерки! Ну, как вам не стыдно?
— Павлик, — наклонилась к товарищу Олеся, — почему ты все время улыбался? Не так как всегда, а как–то особенно улыбался, чудно как–то…
Павлик взял пионерку за руку.
— Олесь, я отплатил тебе сегодня за… за спасение, — вдруг неясная догадка озадачила Олесю. Она густо покраснела.
— Ты… отблагодарил? Ты… нарочно отстал?
— Нарочно, Олеся.
Огоньки обиды и гнева заискрились в ее зрачках.
— Как ты посмел сделать такое? Так не делают пионеры! Понимаешь ты это?
— Олеся… Ты не сердись. Я видел, как ты волновалась. И я вспомнил, как ты спасла меня. Я не мог иначе, Олеся.
— Это нечестно! Ты меня обидел… Ты даже не понимаешь этого.
— Молчи, Олеся. Об этом никто не должен знать. Мне не надо было тебе говорить. Вот и все.
И вдруг Павлик вздрогнул. Олеся видела, как расширились его глаза, открылся рот, он хотел что–то крикнуть и застыл. Случилось что–то необычное. Люди срывались с мест, размахивали руками, возгласы слились в один сплошной рев. Олеся глянула на реку и окаменела. К вышке быстро подъезжал дед Галактион верхом на водоходе Павлика. Дед был в праздничной одежде, на груди у него развивалась красная лента, он изо всех сил крутил педали, водоход, плавно покачиваясь, стремительно приближался. Дед крутанул руль, водоход ловко обошел вышку и пристал к берегу. В одно мгновение толпа окружила деда. Первым возле него оказался Павлик. Он задыхался от волнения, от неожиданного счастья — водоход был здесь, перед глазами, водоход — гордость и радость изобретателя!
— Дед! Дед Галактион! — бестолково выкрикивал Павлик и обнимал то деда, то водоход, а на глазах у парня блестели счастливые слезы. — Дед, да как же вы? Где вы его нашли?
— На берегу, сынок. Очень просто. Наверное, вода прибила к берегу…
И вдруг дед встал смирно, взял под козырек и отрапортовал:
— Прибыл благополучно в полной исправности на машине, которую и возвращаю в ваше распоряжение. Я шестьдесят лет…