- Потому что дураки на свете никогда не переведутся, - объяснил отец. - Чего неймется этому несчастному? Чего он хочет?
- Императорскую дочь в жены, не больше не меньше. Так любит, говорят, что или жениться, или погибнуть, - ответил дядя, не переставая жевать. - К тому же он, говорят, драконий меч достал, так что, может, и победит.
- Дважды дурак. Ни одна девчонка не стоит смерти от драконьих лап. А настоящих драконьих мечей не так уж и много. В Аше, например, в ратуше висит подделка, лучше с ней не ходить на дракона. Пусть и дальше висит, чтобы горожанам было чем гордиться.
- С чего ты взял, что подделка? - вскинулся дядя. - Быть не может!
- Она говорила мне, - Гай, хоть и отвечал дяде, встретился глазами с Ардаем. - Она хотела посмотреть, и я водил ее в ратушу.
Старый местный обычай - в присутствии второй жены не произносят имени первой. Она - это Валента, горная колдунья. Правда, Ардай вообще не помнил, чтобы отец когда-нибудь говорил о ней, и при матери, и без нее, кроме вчерашнего дня, конечно.
- Да что она понимала в оружии? Женщина? - возмутился дядя.
Отец улыбнулся.
- Мне показалось, что она понимала.
Мать опустила голову, и Ардай опять разозлился на отца. Надо же, она еще и в мечах разбиралась, его горная колдунья!
- А может, этот имень и победит. Вот здорово будет, - сказал Ардай. - Давно уже никто не побеждал драконов. Они разозлятся, как вы думаете?
Отец нахмурился.
- Колдуны не обрадуются. Они не смогут предъявить счет за законный поединок, но кто знает, как аукнется для нас эта победа. Мы ведь слишком близко. Что ж, будем надеяться, что у именя не один наследник, и у остальных головы в порядке, - отец посмотрел на Ардая.
- Испокон веков говорили -- Провидение зовет трижды, - сказал, качая головой, дядя Кир. - Не зря говорили. Если три причины есть, три знака, то даже на безумство пойти можно. А если нет...
- Ерунда. Когда очень хочется -- тридцать три причины придумать можно, дядя Кир, - разом потемнев лицом, недовольно возразил отец, опять взглянув на Ардая, и встал. - Спасибо, Мия. Нам пора, путь неблизкий.
Перед тем, как сесть в повозку, он хлопнул Ардая по плечу.
- Смотри, остаешься за хозяина, сын. И не умори мне руха. Пусть отстоится, отдохнет перед моим приездом. Он мне понадобится, понял?
- Понял, - кивнул Ардай, подумав, что отец всегда говорил ему одно и то же, куда бы ни уезжал. И на этот раз ничего нового не сказал.
- Что ж, мир вам, пусть вас хранит Провидение, - отец повернулся к матери.
- Мир вам, пусть Провидение хранит и вас, и путь ваш будет легким и не напрасным, - ответила мать, как должно.
Ардай затягивал на Баке ремни упряжи, когда один из них предательски треснул. Ругнувшись сквозь зубы, парень рассмотрел чересседельник. Ерунда, в сущности. На полчаса работы, только потом, нет у него сейчас этого получаса.
Всю упряжь отец перед отъездом убрал в оружейную, которую, разумеется, запер на ключ. Но это так, для порядка. Ключ у матери на поясе, среди других ключей, и она его, конечно, даст.
Мать была занята на кухне. Ключ она дала, не глядя нашла его в связке и сунула Ардаю, только обронила:
- Далеко собрался? Приходи к обеду.
- Мы полетаем, мам. Если задержусь, ничего, ты не волнуйся.
Ардай зашел в оружейную, огляделся. Он ожидал, что просто снимет упряжь с крючка в углу, но ее там не оказалось. Все остальное, как прежде: мечи и пики на одной стене, луки и арбалеты, в том числе и маленький, детский, из которого Ардай учился стрелять - на другой. Бочонок со стрелами. Стрелы себе они с отцом делали сами, зимой вечера долгие, как раз для такой работы.
В шкафу поискать, что ли?
Ардай выдвинул один ящик, другой... Вот. Все комплекты упряжи, и новой, и старой, для Момута, лежали там. Отдельно, в сторонке - "парадный" комплект отца, богато украшенный цветными камнями и золотом. И еще один похожий, тоже богато украшенный, но совсем новый.
Ардай не удержался, взял его, развернул. Так и есть, его монограмма, красными камешками на нагрудной бляхе: "АЭ". Ардай Эстерел. Это упряжь для его руха, того, который еще не вылупился из яйца. Отец, оказывается, уже приготовил ее.
Забыв, что только что спешил, Ардай гладил пахнувшие новой кожей ремни, золотые чеканные бляшки, на каждой -- свой рисунок. Наконец спохватился, свернул все аккуратно и положил на место. Здесь же, в углу ящика, прикорнул серый холщовый мешочек с отцовской монограммой, сестры шили такие во множестве, для разных мелочей. Почти не раздумывая, Ардай взял мешочек и вытряхнул содержимое на ладонь.
Длинная нитка бус. Синие, зеленые и красные бусины, и немного белых. Они тяжелой переливающейся горкой лежали на ладони, и казались настоящими драгоценностями, даже для Ардая, который так мало в этом понимал. Странно. Ему еще не приходилось видеть, чтобы столь разные по цвету бусины носили на одной нити. И почему такая вещь хранится у отца? Впрочем, он тут же догадался: это ожерелье той женщины, Валенты. Горной колдуньи. Вот ведь странно, Ардай за все прошедшие годы не слышал о ней почти ничего, а лишь со вчерашнего дня - столько всего сразу...