Выбрать главу

Андрей наклонился, деликатно поцеловал сухощавую маленькую ладонь хозяйки. Перехватил взгляд Полины: в темно-карих глазах светилась затаенная радость, она была уверена, что хозяйка примет квартиранта, что ему тут будет хорошо, уютно и они смогут встречаться.

Совсем о другом подумал Андрей Сахута: сюда можно пригласить в гости жену, в похожей комнатушке они начинали семейную жизнь. Он еще раз оглядел помещение, антураж которого дополняли плетеная этажерка с книгами и высокая кафельная печка. Это была отдельная, боковая комната, которую хозяйка предложила Сахуте. Тут был старинный круглый стол, два стула, высокая металлическая кровать на темно-синих ножках, горка подушек под кружевной тканью. Постель была застлана желто-золотистым покрывалом. Для себя Андрей отметил, что в хате довольно холодно, хоть на дворе мороз небольшой. Значит, хозяйка экономит топливо.

Через день Андрей притарабанил тракторный прицеп березовых, ольховых и осиновых дров, распиленных на чурбаны. Оставалось поколоть и сложить в поленницу. Хозяйка, как увидела гору дров возле хаты, была на седьмом небе от радости. В первый же выходной Андрей наколол кучу дров, помог хозяйке сложить их в поленницу. Дарья Трофимовна напекла драников, пригласила на ужин квартиранта. А еще был сюрприз: пришла на ужин Полина. Пили красное вино, ели смачные драники. Печка дышала уютной теплотой.

С детства Сахута любил теплое дыхание натопленной печки, любил сидеть у открытой дверцы и наблюдать, как трепещет, пляшет живой огонь. Любил потрескивание сухих поленцев, особенно еловых. Если из печки, или поутру из плиты, выскакивала искорка, мать обычно говорила: «О, будет гость!» И сегодня эта примета сбылась: нежданно пришла Полина. В декабре дни короткие, словно заячий хвостик или воробьиный клюв, а вечера длиннющие. Но этот промелькнул незаметно за интересной беседой, воспоминаниями про послевоенную жизнь.

Потом Андрей проводил гостью. На дворе было тихо, довольно тепло, с неба глядела на грешную землю огромная полная луна. Как только отошли от хаты, Полина вскинула руки на плечи Андрея и принялась горячо и жадно целовать его.

— Недаром говорят, что в полнолуние у человека обостряются все чувства, — сказала она, будто оправдываясь.

— Да, наибольшее количество автоаварий, разных происшествий происходит перед полнолунием. Оно влияет на человека. В последние годы я плохо сплю во время полнолуния. Раньше этого не замечал. А теперь уже не раз убеждался. Бывает, до утра не могу заснуть.

— Я сегодня тоже долго не засну, — вздохнула Полина. — Все буду думать о тебе. А насчет среды — как ты? Сможешь?

— Постараюсь. Только бы дожить…

— Доживем, мой любимый, — с нежными нотками в голосе сказала Полина, снова прильнула к нему.

— Луна набралась полной силы, должно быть, так и человек. А потом луна идет на убыль и силы человека слабеют, — рассуждала Полина.

С неба во все глаза зорко следила за ними полная луна.

Не знал тогда Андрей Сахута, как и никто во всем мире не знал, что в этот вечер последний раз смотрит на луну Костя Воронин.

Утром в понедельник Андрею позвонил председатель райисполкома Анатолий Ракович, сообщил о трагедии в Белой Горе.

— Завтра похороны Сыродоева. Наш кадр. А ваш односельчанин. Председателем сельсовета много лет работал. Фронтовик. Депутат. Я должен быть. Может, хотите попрощаться?

— Надо съездить.

— Застрелил его из двустволки Костя Воронин. Отомстил за охоту на лося. Вы ж эту историю знаете?

— Ну, немного знаю.

— Сам Воронин исчез. И ружья нет. Ищет милиция. Может, слово скажете на панихиде? По-землячески.

— Скажу, — согласился Сахута.

Трагическая весть буквально оглушило его. В голове взвился рой скорбных мыслей, воспоминаний. Выплыл из памяти день, когда в лесничество примчал на велосипеде Иван Сыродоев, спрашивал насчет лицензии на отстрел лося. Андрей пообещал разведать, как это оформить, но охотники не дождались открытия сезона. Мог ли Андрей предупредить трагедию? Сказать: не вздумайте идти на охоту без лицензии! Сыродоев посмотрел бы на него как на неразумного мальчишку. Потом после суда встретился в лесу с Костей Ворониным, приехавшим посоветоваться: подельники уговорили взять всю вину на себя, он выгородил их, а теперь они отказались платить штраф. Андрей посоветовал написать в редакцию. А что он мог сделать другое? Одолжить денег. Так он их не имел. Костя и не просил у него в долг. Пристыдить Сыродоева? Тот мог послать его… Если не прямым текстом, так в душе. Не довести до суда факт браконьерства? Тоже не мог. Короче, своей вины не находил, но в глубине души чувствовал себя виноватым, хоть объяснить себе эту виноватость не мог.