Он еще раз осмотрелся и увидел окошки — амбразуры, и у каждого стояли люди. За стеклом виднелись стеллажи, заставленные толстыми гроссбухами, в которых размещались медицинские карточки жителей района. Над одним из окошек он прочитал название своей улицы, приткнулся к очереди. Люди называли адрес, говорили, к какому врачу имеют талончик и быстро отходили.
Андрей приблизился к окошку, растерялся, не зная с чего начать.
— Что вам, молодой человек? — глянула на него женщина в очках. — Говорите быстрей.
— Мне нужно завести карточку. Иду к участковому терапевту.
Он подал в окошко паспорт. Женщина полистала документ, удивленно проговорила:
— Давно тут живете. А карточку до сих пор не завели.
— Некогда было болеть.
— А некоторым так нравится болеть. Лишь бы больничный урвать. Раньше так было. Теперь, наверно, такой халявы не будет. Рынок заставит вкалывать. А то при коммунистах люди делали вид, что работают, а государство… Ну, они, коммуняки, делали вид, что платят за работу. А что теперь? Где они, те коммуняки? Попрятались, как мыши под веником. Ваше место работы?
— Белорусское телевидение… Старший инженер, — соврал он.
Соврать решил еще по дороге в поликлинику, поскольку признаться, что безработный, язык не повернулся бы. А телевидение он знает, бывал там, друг работает. Знает, с каким уважением некоторые люди относятся к голубому экрану: он друг семьи, главный советчик и собесянник. Андрей чувствовал, что уши его вспыхнули краснотой, как у нашкодившего первоклассника, но женщина этого не заметила, она торопливо выписывала карточку, поскольку очередь к окошку мгновенно подросла.
— Идите на третий этаж. Карточку передадим, — женщина назвала номер кабинета, в котором принимает участковый терапевт. — А это талончик на флюорографию. Постарайтесь сегодня сделать снимок. Аккурат она сейчас работает. Тут, на первом этаже.
Андрей искренне поблагодарил регистраторшу, которая довольно вежливо все ему объяснила и между прочим всыпала коммунякам, а значит, и ему, бывшему секретарю обкома.
У дверей, за которыми размещалась флюорография, стояла длинная очередь. Андрей приткнулся в конце ее, непроизвольно вздохнул. Пожилая женщина, стоявшая перед ним, повернулась, поняла его вздох, успокоила:
— Тут быстро. Сделать снимок — минутное дело. Запускает сразу по четыре человека. А вы к какому доктору?
— К участковому.
— Это долго. Вы и там займите очередь. А тогда сюда. Я скажу, что вы за мною заняли…
Андрей послушался мудрого совета, направился на третий этаж. В полутемном коридоре на узких топчанах вдоль стены сидело много людей. Нашел нужный кабинет, спросил, кто последний.
— Я! — взметнул руку, будто почесал за ухом, довольно молодой усатый мужчина.
— И это все сюда? — удивился Андрей, поскольку насчитал аж семь человек.
— Ну да, все, — мрачно ответил усатый.
— А кто перед вами?
Усатый ткнул рукой на женщину в красной кофте.
— Будьте добры… Ну, скажите, что я за вами. Нужно снимок сделать. Флюорографию пройти.
— Хорошо, идите. Тут надолго. Можете и пивка выпить, — повеселевшим голосом ответил усатый мужчина.
Андрей почувствовал, что ему сделалось жарко, затылок наливался свинцовой тяжестью, хоть с утра он проглотил таблетку адельфана. Почувствовал, как защемило, сдавило за грудиной, нащупал в кармане валидол, потихоньку двинулся на первый этаж. Очередь там уменьшилась, вскоре Андрей оказался в полутемном коридорчике.
— Раздевайтесь. Вешайте на стул… Майку можно не снимать, — командовал женский голос. — Заходите в кабиночку. Руки в стороны. Подбородочек выше. Так, не дышать и не шевелиться. Все, готово. Снимок получите завтра.
Хоть бы какой-нибудь чахоткой не заболеть, шевельнулась тревожная мысль, поскольку в последнее время больно мрачно у него на душе, а невеселое настроение никому здоровья не придает.
Почти через три часа Андрей Сахута возвращался из поликлиники. Чувствовал себя совсем погано. Утомился в очереди перед дверью участкового врача, а в его кабинете был совсем недолго. Тот коротко выслушал жалобы больного, померил давление — сто семьдесят на девяносто. Врач спросил, какое рабочее давление. «Сто сорок на восемьдесят». Навыписывал разных таблеток, посоветовал чаще выезжать за город, больше ходить, раньше ложиться спать, короче, вести здоровый образ жизни.
В последнее время Андрей рано вставал. Когда удавалось заснуть с вечера, то чувствовал себя лучше, а бывало что целую ночь ворочался без сна. Тогда весь день болела голова, в которой бился рой неотвязных мыслей: как жить дальше, что делать, где найти работу. А прежде всего мучил болезненный вопрос: почему все так внезапно обрушилось? Почему рухнула такая могучая сверхдержава? Почему рассыпалась такая монолитная, идейно сплоченная многомиллионная коммунистическая партия?..