Она крепко поцеловала Андрея, и он почувствовал, что ему не хочется никуда идти, никого видеть, никому звонить. Но идти надо, поскольку жизнь — это не только поцелуи и объятия. Это еще целый воз забот, обязанностей, больших и малых дел, которые требовали решения. И всем этим она и интересна, единственная и неповторимая человеческая жизнь.
XV
Петро и Ева пили на кухне чай, приглушенно говорило радио. Вдруг Петро насторожился — ухо уловило обрывки фразы: заключено соглашение… Советский Союз перестал существовать. Создано Содружество Независимых Государств… Ева сидела ближе к репродуктору, попросил, чтобы прибавила звука, но официальные сообщения кончились, зазвучала веселая, бодрая музыка.
— Ну, чудо! А почему в Беловежской пуще? — удивлялась Ева.
— Тут что-то не то. Действительно, почему там спрятались? Наверное, поехали будто бы на охоту… — рассуждал Петро. — Значит, Россия, Украина и Беларусь подписали договор. А как же остальные? Как это можно одним махом растоптать Советский Союз?! Гитлер этого не смог сделать. А тут три человека все решили. Во, дожились! Разгул демократии…
По радио звучала музыка. Надо было собираться на работу. В троллейбусе Петро услышал, как обсуждали события два пожилые мужчины: «беловежские зубры» собрались в пуще и развалили сверхдержаву, что это назревало давно, может, это и лучший вариант — цивилизованный развод… А в пуще спрятались, чтобы их не взяли за шкирку. А теперь на весь мир объявили. А Горбачев молчит. Теперь он уже никто. Президент без власти. Без государства.
В кабинете Петро сразу включил радио, но там шла другая передача. Заглянул к директору. Тот сидел у телевизора. Москва передавала о событиях в Беловежской пуще. Обычным, буднично-казенным голосом дикторша читала текст, будто в нем говорилось о вывозе удобрений на поля.
— Ну, что скажешь? Дождались грома из Беловежской пущи. Садись. Поглядим. Тогда потолкуем.
Климчук снял очки, потер кулаками глаза. Потом платочком аккуратно протер стеклышки очков. Видимо, для того, чтобы лучше видеть все на экране, а может и для того, чтобы лучше разглядеть, как реагирует на неожиданные события его давний приятель и коллега.
Петро пересказал услышанное в троллейбусе, добавил:
— Это мирный ГКЧП. А что будет дальше? Может, Горбачев отважится и отправит этих «зубров» за решетку? Пока что у него есть власть. А они действовали наперекор конституции. Видимо, не отважится, — усомнился Петро. — Власть он уже потерял. А может, он заодно с ними?
— Ну, ты уже хватил лишку. Завтра все будет в газетах. Вечером передадут по телевизору. Поживем — увидим. Какие у тебя рукописи? Давай через десять минут соберемся с производственным отделом и обсудим наши дела, — Климчук позвал секретаршу. Дал ей необходимые распоряжения.
Жизнь шла своим чередом.
Вечером Петро перечитал свои предыдущие записи, по привычке, прежде чем зафиксировать сегодняшнее событие. Поразила запись за 14 октября: «Союз хвактически не существует. Республика Беларусь объявлена суверенной. Другие — тоже…» Перечитал про ключи. Про цветы в курилке. Заинтересовали недавние заметки — в конце прошлого месяца.
25 ноября. Понедельник. Туман. Теплынь. Начитался за день — пока что читаю все рукописи, врастаю в издательскую почву. Вот отодвинул в сторону очередной опус — решил написать несколько строк, отвести душу, передохнуть от научной графомании.
Вчера съездил в деревню, оттарабанил туда линолеум, разную другую утварь, которая начала мешать после ремонта. Обвязал лапником молодые яблоньки. Утеплил пчел. В деревне тихо, лишь охотники бабахают. Позавидовал им: по первому снегу хорошо пошататься с ружьем. Надо и мне вступить в их общество.
Листал Бердяева, глаза наткнулись на интересную мысль: «Марксизм-ленинизм впитал в себя необходимые элементы народнического социализма, но отбросил его большую человечность, его моральную щепетильность, как помеху для завоевания власти. Он оказался близко к морали старой деспотической власти…» Истина! Тут ключ репрессий, беззакония. Интересно, что бы сказал насчет этого мой приятель Андрей? Как он там, в радиационной зоне? Во, куда загнала жизнь обкомовского идеолога! Верно, раньше такое ему не могло присниться и в страшном сне. Зато ходит там на охоту. Однако ж дичь радиоактивная! Куда ни кинь — всюду клин. Может, Андрей выкарабкается из радиационной ямы.