Пока Роже смаковал свой маленький секрет, Изабелла с трудом дожидалась наступления утра. Ночные часы тянулись нескончаемо долго. Первая волна радостного возбуждения схлынула, и теперь, лежа на софе, она жалела, что не убежала с Робертом сегодня же вечером, хотя знала, как это трудно, почти невозможно, ведь нужно было пройти через парковые ворота. Снова и снова перебирала она мысленно тысячи опасностей, с которыми им придется столкнуться, так что к утру почти хотела, чтобы Роберт не рисковал, спасая ее, и не знала, как пережить день и дождаться вечера, когда он вернется за ней.
Обращались с нею неплохо. Приносили еду. Какая-то женщина приходила разжигать огонь в камине и приносила кувшин со свежей водой, убирала в комнате, но на вопросы не отвечала. Изабелле казалось, что она живет в каком-то кошмаре с тех пор, как судно доставило их к берегам Франции после трудного девятичасового плавания. Измученная, в одежде, влажной от морских брызг, чувствуя постоянную тошноту от качки, она не успела опомниться, как ее сунули в почтовую карету. Они ехали день и ночь, редко делая остановки, только чтобы сменить лошадей и заказать еду. И есть Изабелла не могла. Так они оказались в Совиньи чуть больше, чем за сутки. И все это время Люсьен сидел рядом с нею, странно молчаливый, не прикасаясь к ней, не отвечая на ее вопросы, делая все, чтобы карета ехала как можно быстрее, словно повинуясь строгому приказу.
Было темно, когда, наконец, карета въехала в ворота замка, проехала по длинной подъездной аллее. Изабелла мало что смогла рассмотреть, заметила только, что дом, который в ее воспоминаниях всегда был местом, полным света и красоты, стоял мрачный и разоренный. Холодный ветер швырял опавшие листья и мусор в закрытые окна.
Ослабевшая от бессонницы и недоедания, Изабелла едва узнала комнату, в которую ее поместили. Только когда принесли свечи и оставили ее одну, она огляделась и с болью в сердце поняла, что оказалась в гостиной ее матери, раньше красивой уютной комнате, где было полно вещей, которые любила мать: ее нот, книг, здесь стояли ее пяльцы для вышивания. Но теперь в комнате было грязно и пусто, обои клочьями свисали с сырой стены у окна. Исчезла красивая мебель, осталась только софа с подушками, обтянутыми бархатом, несколько стульев и старый ковер на полу. На ковре еще виднелось чернильное пятно, которое когда-то посадил Ги: разозлившись, швырнул в нее флакон с чернилами. Изабелле хотелось плакать, хотя она решила не показывать своей слабости, пока не узнает, чего от нее хотят.
Накануне вечером Люсьен впервые пришел в эту комнату с тех пор, как они приехали в Англию. Он снова обрел весь свой шарм, свои способности очаровывать. Пытался соблазнить ее обещаниями, дескать, когда Роберт поймет в чем дело, то непременно приедет сюда. Говорил, что она может разделить с Люсьеном блестящее будущее здесь, во Франции, которую она так любила. Тогда Изабелла вспылила, назвала его лжецом и негодяем, обвинила в предательстве, сказала, что скорее умрет, чем примет что-нибудь от него или от Риважа, который погубил ее отца и наполнил ужасом ее детство.
Роберт, наверное, видел их вместе, с досадой подумала Изабелла, хотя и ничего не слышал. От этих мыслей напряжение еще больше усилилось. Когда, наконец, наступило утро, она начала готовиться к побегу. С нею еще была сумка, которую она взяла с собой на Арлингтон-стрит. Изабелла вынула самые необходимые вещи и связала их в узелок. Вечером она стояла у окна, открывая и закрывая его створки на ржавых петлях, чтобы не было задержки, когда подойдет время. Звук внезапно открывшейся двери испугал ее. Она подняла глаза и увидела Люсьена, прислонившегося к косяку. Он пристально глядел на Изабеллу.
— Что ты делаешь? — спросил он.
— В комнате было душно, я просто задыхалась. Люсьен прошел к комнату.
— Оставь. Иди сюда, ко мне.
Он казался странным до безумия: полуодетый, в расстегнутой рубашке, будто только что проснулся. Но мгновение Изабелле показалось, что он снова стал тем Люсьеном, которого она спасла: обаятельным и бесцеремонным. Дрожь пробежала по ее телу. Изабелла закрыла окно наполовину, но не сдвинулась с места.
Он повторил:
— Иди сюда, ко мне.
— Нет.
Изабелла хотела повернуться к Люсьену спиной, но, шагнув вперед, Люсьен схватил ее за руку, повернул лицом к себе и посмотрел своими горящими карими глазами в ее глаза. Он немного ослабил пальцы.