Изабелла подумала, что до конца жизни будет помнить эти несколько минут — чердак с высоким потолком, мутный свет фонарей, дрожащее на сквозняке пламя свечей. Зеленовато-белое лицо Роберта, мокрое от пота, громоздкая темная фигура, склонившаяся над ним с блестящим ножом в руке, недовольное ворчание, с которым он погрузил нож в рану и взял салфетку, чтобы вытереть гной, длинный зонд, которым хирург искал пулю, осторожно и умело. Изабелла видела, как Роберт вдруг обмяк, его рука, цеплявшаяся за край матраса, ослабла. Она с тревогой посмотрела на доктора.
— Не беспокойтесь. Ваш муж потерял сознание и все, что неудивительно. Это позволит мне работать быстрее.
Прошло лишь несколько минут, которые показались часами, прежде чем хирург поднял голову и выпрямился.
— Вот она. Вот эта маленькая штучка, вызвавшая столько неприятностей. Она расплющилась о кость. Посмотрите. — Он протянул Изабелле пулю с прилипшим к ней кусочком материи.
У Изабеллы мелькнула мысль, что сейчас она упадет в обморок от величайшего облегчения, но впереди было еще много дел. Она принесла воду, протянула доктору куски полотна и смотрела, как он быстро и чётко сделал перевязку, потом с неожиданной силой поднял больного, уложил поудобнее и тщательно обследовал: сердце, дыхание, пульс.
Роберт открыл глаза.
— Все сделано? — тихо спросил он.
— Да, все позади. Будете жить, лорд.
В его голосе слышалась насмешка. Гризетта дала ему старую рубашку своего мужа. Он осторожно подложил ее Роберту под голову.
— Изабелла вам заплатит, сколько скажете… — пробормотал Роберт, еще не придя в себя полностью от боли.
— Оставьте свое золото для тех, кому оно нужно, — сказал доктор раздраженно.
— Извините… я подумал…
— Ничего.
Он нахмурился, привел в порядок свои инструменты и аккуратно уложил их в чемоданчик. Потом повернулся к Изабелле и отвел ее в сторону.
— Мой муж поправится? — прошептала она, дрожа от волнения.
— Почему бы и нет? У него есть сила воли и смелость, это много значит, но ему будет очень больно, а я мало что могу сделать, разве что прописать настойку опия. Вот все, что у меня осталось из моей аптечки. — Он горько усмехнулся. — Я сохранил их для себя, для тех случаев, когда ночи становятся невыносимыми, но ему они нужнее, чем мне. Пользуйтесь ими экономно, больше ничего нет. Завтра я снова зайду.
Он отмахнулся от горячих благодарностей и спустился с чердака. Изабелла посмотрела, как он исчезает в темноте, этот человек с незаурядной, цельной натурой, что скрывалась под внешней грубостью.
Глава 23
Роберт начал поправляться даже быстрее, чем ожидал доктор, но тот все равно рекомендовал соблюдать осторожность.
— Жар спал, но еще может быть инфекция, — предостерегал он. — Здесь отнюдь не идеальные условия для больного. Не спешите, если не хотите, чтобы пропали даром все заботы, которые ваша жена изливает на вас.
Роберт знал, что совет был разумным, но ему не терпелось избавиться от своей слабости, приковывающей его к чердаку, и стремился поскорее увезти Изабеллу из Франции. Он сознавал, что впервые в жизни личные интересы ставит выше общественных. Дандас дал ему поручение, которое он забросил, чтобы отправиться на поиски жены. Почти не оставалось сомнений, что он убил Анри Риважа, одного из самых ценных сотрудников Фуше, что может стать причиной серьезных политических осложнений, если его арестуют под его собственным именем. Он не мог этого допустить. Новости редко проникали в эту изолированную от внешнего мира деревушку. Ну а что, если по их следу идут? Обнаружить их здесь будет довольно просто. Казалось, прошло много дней со времени бегства из Совиньи, но на самом деле — всего две недели и поиски, конечно, еще не прекращены.
Погода не улучшалась. Ветры, взбаламутившие пролив, даже усилились. Ни один рыбак не рискнет вывести свою шхуну в море в такую погоду, даже опытный Джек Дарроу не предпримет такой безумной попытки, и Роберт это слишком хорошо знал. Не хотелось бы, ускользнув из широко раскинутой сети Фуше, утонуть на середине пролива.