И тут уже засмеялись все трое. Громко и заливисто, как могут смеяться лишь свободные люди.
— Что теперь, эль-до? — спросил Эльвирель позже.
Эристор уже сытно накормил и его, и Питера, и теперь все трое валялись на тюфяках, позволяя усталым телам насладиться столь приятным ничегонеделанием.
— Теперь мой путь лежит дальше на север. Как только найдется попутный караван или проводник, я уйду.
— А как же мы? Твой этот Эльвирель элементарно не осилит этот путь, — Питер быстро взглянул на исхудавшее, обессиленное тело эльфа, который, несмотря на всю важность разговора, клевал носом — сытная еда и тепло словно опьянили его.
— Я подумал об этом, и здесь мне придется целиком положиться на тебя, Питер. Твое лицо подсказывает мне, что ты жил далеко не добропорядочной жизнью, и честность не принадлежит к числу твоих добродетелей, но хотя бы в благодарность за полученную свободу…
Питер с достоинством выпрямился на своем тюфяке, что выглядело очень комично, но Эристор, будучи человеком тактичным, подавил улыбку.
— Я вор, эльф, а не неблагодарная свинья. И я никогда не предавал товарищей. Что я должен буду сделать?
Эристор посмотрел на Эльвиреля — тот уже спал.
— Что ж, слушай. Вы с ним в любом случае перезимуете здесь. За эту комнату уплачено за полгода вперед, и я вам оставлю все деньги, которые у меня есть. Позаботься об Эльвиреле. В Лесном королевстве, в одном из вассалитетов моего Дома — Дома Красного дуба его ждут жена и дочь…
— Твоего Дома?
— Да. Так что получается, что в какой-то степени я повинен в том, что он стал рабом. Ведь именно за мной он преданно последовал в поход. Как и я сам — за королем Ангродом…
— Ты все больше удивляешь меня, эльф. Или теперь мне к тебе надо обращаться повежливее?
— Хорошо бы, но боюсь, уже поздно что-то менять, — Эристор хмыкнул. — Так вот. Вы перезимуете здесь. Если останусь жив, вернусь за вами весной, если нет… Я хотел бы, чтобы вы оба добрались до земель лесных. В замке Дома Красного дуба остались мои младший брат и сестра, ее муж Кэлибор… Расскажите им все, что знаете обо мне. Я оставлю вам письмо для них. Напишу и о тебе. Если захочешь — останешься там, на меня работает много людей, если нет — тебе щедро заплатят, и ты будешь волен распоряжаться собой.
— Не сомневайся. Я все сделаю как надо даже и без этой платы, хотя она окажется приятным разнообразием в моей унылой жизни, — Питер возвел свои плутовские очи к небу и скорчил умильное лицо.
Эристор рассмеялся и, хлопнув его по плечу, встал:
— Отдыхайте. Я пойду искать себе спутников.
— На этот раз выбирай потщательней, эль-до. А то точно не довезешь свою задницу до невесты.
— Ох, молчи, — Эристор даже испугался. — Не смей даже упоминать при ней об этом.
— Что, она так ревнива?
— Про то не знаю, но вот мстительна точно.
— Боишься? — Питер даже вытаращил глаза.
— Не за себя. За нее. Тир не успокоится, пока не выпустит кишки Бошшаэтдину, если узнает… Она способна и в страну Небесного полоза за ним пуститься, тем более что у нее-то корабль всегда под рукой. А это может быть опасно для голубки…
— Ну и дела, — качая головой, рассуждал Питер, когда дверь за Эристором уже закрылась. — Лесной эльф, глава цельного знатного Дома, даже имеющий вассалов, по всему свету таскается за какой-то злющей бабой из снежных, чтобы жениться на ней! Мне бы его проблемы!
Потом подумал и добавил уже про себя: «Стоит дождаться его хотя бы для того, чтобы взглянуть на эту самую Тир».
Однако поиски попутного каравана или проводника затянулись — Эристор опять опоздал. Все заинтересованные в этом были уже в пути. На него смотрели как на безумца и лишь качали головами, когда он раз за разом спрашивал о своем деле.
Эристор уже купил себе теплую меховую одежду и стал всерьез подумывать пуститься в путь в одиночку, несмотря на все уговоры Эльвиреля и Питера, когда однажды вечером к ним пришел хозяин большого дома — по сути дела, постоялого двора, в котором они жили. За ним тихонько проскользнул старый-престарый ветт. Вместе со стариком порог комнаты переступил огромный серебристо-серый волк с пронзительными ярко-голубыми глазами.
— Я слышал, ты ищешь проводника, чтобы идти на север? — спросил хозяин постоялого двора.
— Да, — Эристор кивнул, изучая крохотного узкоглазого старика, закутанного в традиционную меховую парку с откинутым на плечи капюшоном.
— Вот этот, — здоровяк северный пренебрежительно ткнул пальцем в ветта, и волк при этом молча оскалил острые белые зубы. — Вот этот идет к себе в селение и готов указать дорогу тебе, при условии, что ты сначала проводишь его. Он стар, хочет умирать, но боится, что смерть настигнет его в пути, а не дома.