— Как девочка? — слабо возразила Тир.
— Моя дочь! — ликующий возглас донесся через щель в приоткрытой двери.
Раздалась какая-то возня, и в ту же секунду счастливый отец, выдравшись из лап Эрика, который удерживал его все это время от попыток ворваться к роженице, влетел в комнату и упал на колени перед кроватью.
— Я же говорил, что дочь, — смаргивая откуда-то взявшиеся слезы, проговорил Эристор и бережно, словно она была из стекла, поцеловал руку Тир.
— Но в следующий раз…
— Ты же говорила, что теперь скорее кастрируешь его, чем подпустишь к себе, — подколола Ана.
— Она так сказала? — забеспокоился Эристор.
— Пожалуй, я все-таки погорячилась, — устало улыбаясь, пробормотала Тир и попросила. — Ана, дай мне малышку. Хочу взглянуть на нее. Ведь можно?
— Кому, как не мамочке? — растроганно проговорила та и осторожно вложила маленький сверток в протянутые руки.
— Как мы ее назовем? — спросил Эристор, наслаждаясь этим зрелищем.
— Ох, не знаю. Я все мужские имена выбирала…
— Может быть, Морин? Ее судьба еще до рождения была связана с морем.
— Мне нравится это имя.
— Будь счастлива, Морин, — нежно прошептал Эристор и коснулся губами крохотной щечки, а потом поднял голову и страстно припал к устам своей любимой.
Праздник по случаю рождения дочери у молодой хозяйки закатили такой, что вся округа долго вспоминала его. Сама Тир быстро оправилась после родов. Через пару недель она даже вышла на ристалище, где не появлялась уже несколько месяцев. Малышка тоже была здорова, ела с большим аппетитом, толстея день ото дня.
В конце мая, когда Морин уже было почти два месяца, ладью спустили на воду, готовя к дальней дороге.
— Что же будет с домом? — всполошилась Ана, с внезапной тоской оглядывая большое и надежное деревянное строение.
— Мы будем навещать его, жена, — заверил ее Эрик. — Так часто, как ты захочешь. И потом, мы же не оставляем его пустым. С Тир решили уйти лишь кое-кто из холостяков. Остальные будут жить здесь. Как и раньше.
— Но ладья? Она остается без капитана и без рулевого…
— Все будет хорошо, — перебила ее Тир. — Эрик уже давно обучает молодых дружинников. Теперь остается только решить.
— Я сделал выбор, — рулевой кивнул госпоже. — Я хотел бы оставить вместо себя, конечно на те разы, когда сам не буду выходить в море, Бьорндила. Он толковый малый, и силой его Духи не обидели.
— Согласна. Что же касается штурмана… Гаррик! — окликнула она.
Тот приблизился.
— Я назначаю Гаррика вашим капитаном, — так же громко продолжила Тир, обращаясь к дружине. — Он, конечно, молод, но ему сопутствует удача. Не первый десяток лет походов — и ни одной царапины! К тому же он знает звезды, ветра и течения, быть может, даже лучше меня. А еще смел, умен и честен. Вы согласны с моим решением?
— Ты наша госпожа и вольна поступать как пожелаешь без нашего на то согласия. Но… это хороший выбор, и мы с радостью принимаем его, — ответил за всех Роллон по прозванию Хитроватый — самый старый и опытный воин в дружине Тир.
— Что скажешь, Гаррик?
— Я тоже согласен. Кто ж откажется от такой чести, госпожа? Но…
— Но?!
— У меня есть условие…
Тир изогнула бровь и уперла руки в бока, готовясь выслушать молодого эльфа.
— Я хотел бы жениться… А для этого мне нужно ваше содействие.
— Ты получишь его, — заверил его Эристор, добродушно посмеиваясь над нерешительностью этого крупного сильного парня и уже забыв о своей собственной.
— Кто она, Гаррик? — удивленно спросила Тир.
— Она из Доме Рыжего клена.
— Когда ж ты успел? — еще больше изумилась Тир. — Мы там пробыли всего-то пару дней.
— Татиэ приезжала с госпожой Линиэль в Дом Красного дуба на свадьбу, — смущаясь, пояснил Гаррик.
— Если девушка согласна, считай, что она твоя, — торжественно пообещал Эристор и подмигнул.
— О, она согласна! — радостно выпалил Гаррик, и дружинники, столпившиеся вокруг него, захохотали, подталкивая его в спину и осыпая мало пристойными шутками по поводу методов убеждения, которые молодой капитан применял к девчонке.
Два дня спустя ладья вышла в море, увозя к новой жизни свою хозяйку, ее будущего супруга и их крохотную дочь.
Глава 33
Подходил к концу средний месяц весны — веселый срнегогон, а Эристор все не возвращался. Всю зиму Эльвирель тяжело болел, и лишь недавно пошел на поправку. Питер возился с ним, словно заправская сиделка, не жалея ни сил, ни денег на то, чтобы поднять на ноги товарища по недавнему рабству. И теперь золото, оставленное им Эристором, было на исходе. К Питеру подошел хозяин постоялого двора и напомнил, что если они хотят жить в его доме и дальше, за последний месяц весны — за цветодар — им уже следует заплатить… Питер так и поступил, тем более что остававшихся денег все равно не хватило бы на то, чтобы добраться до Лесного королевства. Сам он вполне мог отработать эту дорогу, но вот Эльвирель… Все еще очень слабый, он был годен лишь на то, чтобы, сидя дома, поддерживать огонь в очаге и готовить нехитрые блюда из продуктов, которые приносил товарищ-человек.