— Похоже, ты гордишься ею…
— А каких бы сыновей воспитала мне какая-нибудь мямля?
— Никогда не задумывался об этом…
— А ты подумай. Пока ветер послушен нашему шаману, время у тебя будет.
— Слушай, а что будет, когда твоя госпожа выйдет замуж? Эристор вряд ли позволит ей как прежде плавать, куда в голову взбредет.
— Ей не сможет запретить никто и ничего, парень. Не тот случай. Только… она сама не захочет расстаться с ним и дочерью. А ладья… Она уже назначила капитана. А что?
— Да, хороша посудина! Хотел бы я сходить на ней куда-нибудь далеко. Мир посмотреть. А то только и видел, что карманы да цепи… Слушай! А поговорю-ка я с Эристором, может он за меня похлопочет перед твоей этой Тир?
Вопрос решился удивительно быстро. Питеру было поставлено единственное условие — у своих не воровать, хуже будет, после чего он был принят в вольную дружину, впервые за всю свою шебутную жизнь почувствовав, что путь его свернул с извилистого ухабистого проселка на ровную дорогу, ведущую в нужном направлении.
А Дом Красного дуба тем временем опять принимал гостей.
Началось все одним ясным, уже почти по-весеннему теплым днем месяца ветреня, когда на совершенно измученной лошади во двор замка влетел гонец, одетый в цвета королевского Дома и, коротко протрубив в рог, воскликнул:
— Король вернулся! Истинный король Великого леса Ангрод Завоеватель снова на престоле!
Ту же весть, подтверждая слова гонца, подтвердили и леса — шаман Дома Красного дуба, камлавший в святилище, сообщил это Кэлибору. Однако потом вновь наступило затишье, которое продолжалось до двадцатых чисел не по-весеннему жаркого цветодара. Нарушено оно было внезапно и совершенно оглушающе. Потом Ана охарактеризовала все это коротко и по-житейски мудро: «Всегда так — то густо, то пусто».
Куиниэ сидела у зеркала, расчесывая волосы перед сном, когда в супружескую спальню влетел Кэлибор и, слегка заикаясь от волнения, сообщил, что в замок прибыл король Ангрод с внушительной свитой. Округлив глаза, Куиниэ кликнула служанку и велела ей срочно вновь одевать и причесывать ее, а после поспешила вниз.
Куиниэ в те времена, когда Эристор регулярно участвовал в турнирах, неоднократно видела короля, который тоже был большим любителем подобных чисто мужских забав. И теперь ей было достаточно одного взгляда, чтобы понять — Кэлибор не соврал. Она присела в глубоком реверансе, так что одно колено почти коснулось пола, и почтительно произнесла:
— Ваше величество!
— Дух лесной! Неужели это вихрастая малышка Куиниэ?
— Время многое меняет, ваше величество.
— И не только время. Мне рассказывали какую-то потрясающе путанную и бесконечно веселую историю твоего замужества, в которой приняли участие все, начиная от северных варваров и кончая моим милым братцем… Ну, и где же твой супруг?
Кэлибор, явно волнуясь, вышел вперед и преклонил колено перед королем, целуя кольцо на его руке.
— Встань. Мне интереснее твое лицо, чем макушка.
Кэлибор поднялся и встретился с испытующим взглядом веселых глаз сюзерена. Через мгновение, ничего не сказав, но энергично хлопнув молодого эльфа по плечу, Ангрод осмотрелся вокруг.
— Давненько я здесь не был…
— Мы очень рады вашему приезду, ваше величество, — учтиво ответил Кэлибор.
— А где же глава Дома? — чуть хмурясь, поинтересовался Ангрод. — Я прибыл узнать, почему мой боевой товарищ не приехал, чтобы приветствовать своего короля.
— Он в отъезде. Еще с конца лета прошлого года. Но мы ждем его со дня на день, — твердо проговорила Куиниэ и исподлобья взглянула на мужа.
— Эристор эль-до обещал вернуться весной, а уж лето на подходе…
— Куда опять понесло этого бродягу?
— На Белый архипелаг, ваше величество.
— Ого! И что он там забыл?
Кэлибор и Куиниэ опять переглянулись и промолчали. Ангрод кривовато усмехнулся.
— Как бы то ни было, я собираюсь погостить у вас неделю — другую. Может, если повезет, и дождусь Эристора домой.
Кэлибор оживился:
— Только сегодня егеря сообщили, что выследили логово кабанов. Можно, если ваше величество пожелает, устроить охоту.
Ангрод, который был заядлым охотником, удовлетворенно потер руки. Куиниэ, увидев знак, который ей подал один из слуг, вновь склонилась в вежливом поклоне:
— Прошу к столу, ваше величество. Вы, наверно, голодны с дороги. А я, с вашего позволения, позабочусь, чтобы подготовили покои для вас и ваших спутников.
Когда Куиниэ поднялась наверх, из комнаты Тэргона высунулась лохматая голова, и сонный голос произнес: