— Ваше величество, — еще раз попытался он, но был отодвинут в сторону неумолимой рукой и уже через секунду оторопело следил за поединком.
Первые несколько ударов эхом отразились от прибрежных скал, и Ангрод внезапно рассмеялся:
— Ты достойный противник, снежный, хотя и мелковат для настоящего воина.
— Тир! — выкрикнул совершенно растерянный и потрясенный Эристор.
— Тир? Так значит, ты и есть тот самый Тир, о котором все время говорила малышка Куиниэ!
— Что с того? — отвечая ударом на удар, ответила та.
Ангрод оказался более чем серьезным противником, а она еще не совсем оправилась после беременности и родов. Усталость после закончившегося только что поединка, начинала сказываться. Король сделал выпад, и кровавая полоса появилась на обнаженной руке Тир.
— Ах! — дружно выдохнула толпа.
Тир закусила губу и, внезапно бросившись вперед, оставила свою отметину на груди Ангрода. Тот опять рассмеялся, вполне довольный развитием событий.
— Неплохо, снежный, неплохо! Жаль, что придется тебя убить!
Ана, прижимая к себе маленькую Морин, вскрикнула, когда очередной мощный удар короля заставил Тир отступить и упасть на колени. Ангрод взмахнул мечом вновь, но тут его выпад был встречен с новой силой и другим противником. Перед ним, загородив собой упавшего снежного, стоял мрачный, как штормовое море, Эристор Дориат.
— Ты идешь против своего короля? — изумился Ангрод.
— Нет, — с достоинством ответил тот. — Но я не могу позволить вам продолжать, ваше величество.
— Это дело мое и этого снежного.
— Не совсем. Этот снежный, ваше величество, моя будущая жена и мать моего ребенка.
Потрясение короля было столь велико, что среди дружинников Тир даже раздались смешки, правда, быстро стихшие под грозным взглядом Гаррика. Ангрод убрал меч и, отодвинув в сторону Эристора, уставился на своего недавнего противника. Тот уже поднялся на ноги, опершись для этого на спину крупного серебристо-серого волка, который теперь молчаливо стоял рядом с ним, прижимая к крупной голове уши и скаля острые белоснежные зубы. Взгляд его умных светло-голубых глаз не отрывался от эльфа, посмевшего обижать его хозяйку.
— Осторожнее, сир! Тварь опасна! — вскричал молодой оруженосец и, быстро вскинув свой лук, прицелился в волка.
Мгновение. Что-то свистнуло в воздухе, и король, не успев понять что произошло, лишь увидел, что волк даже не шелохнулся, а юный лесной эльф, вскрикнув и выронив оружие, зажимает рукой правое плечо, в котором торчит узкий длинный стилет.
— Волк уж точно ничем не оскорбил Лесного короля, — пожав плечами, проговорила Тир, и только тогда Ангрод понял, что нож метнула именно она.
— Силы леса! — вскричал он. — Я не верю тебе, Эристор. Это женщина?
Тир усмехнулась и демонстративно медленно отстегнула перевязь с мечами, сбросив их на песок, потом, ухватив за подол, стащила с себя кольчугу, которая доходила ей до середины бедер, и уронила ее на перевязь, а потом шагнула ближе к королю, высоко подняв подбородок и расправив плечи. Глаза Ангрода невольно скользнули по ее длинным ногам, обтянутым узкими кожаными штанами к округлым стройным бедрам и задержавшись на груди, сдерживаемой лишь тонким полотном туники без рукавов, метнулся к красивому гордому лицу с широко расставленными серыми глазами.
Все, затаив дыхание, ждали. Ангрод молчал, и Эристор уже начал пугаться — снежная эльфийка посмела бросить вызов лесному из свиты самого короля и убила его, потом сумела ранить самого Ангрода, а теперь стояла перед ним так горделиво, тая в уголках губ чуть вызывающую улыбку.
— Убить шлюху! — заревел Мэртилинд, который последовал за королем и теперь, протолкавшись вперед, с ненавистью смотрел на давнюю противницу.
Тир, вздернув бровь, испытующе взглянула на Эристора, и тот, пожав плечами, пошел к соседу. Его кулак с хрустом врезался в лицо обидчика, после чего он осторожно усадил оглушенного эльфа на песок.
— Извини, Мэртилинд, но я поклялся сломать нос каждому, кто плохо скажет о моей будущей жене. Ты поторопился, а я не успел предупредить…
Эристор развел руками и отошел. В наступившей после этого тишине внезапно заплакал ребенок. Глаза Тир, сразу став обеспокоенно-нежными, метнулись на дочь, и она ощутила покалывание в сосках. Мать инстинктивно чувствовала — малышка проголодалась. Эльфы уставились на ее грудь — по светло-голубой ткани туники от сосков расползались темные пятна. Тир вспыхнула и прикрылась руками. Ана, едва сдерживая себя от возмущения, ступила вперед: