Топтавшиеся в отдалении воины Аудмунда переглядывались, старательно пряча легкие ухмылки в усы, и Ретта смущенно и чуть растерянно опустила глаза. Какое в этом краю все незнакомое и чужое! Природа, лица… И даже тот, кто стоял напротив и выглядел на первый взгляд как человек, на самом деле таковым не являлся. Капитан Клеволд оказался совершенно прав — она почувствовала сразу. Ее скромный дар просто вопиял. Но, удивительное дело, она абсолютно не ощущала в Аудмунде зла. Видела в нем зверя, но отнюдь не тьму.
Быть может, давала о себе знать усталость и длительное путешествие на корабле, забравшее все силы, но Ретта вдруг почувствовала, что голова ее идет кругом. Няня суетилась около сундуков, обстоятельно втолковывая что-то вполголоса одному из воинов, а брат князя просто стоял и терпеливо ждал, пока она придет в себя.
Прямо за спиной мерзко крикнула чайка. Ретта вздрогнула от неожиданности и подняла глаза. Во взгляде Аудмунда читались понимание и участие. И все же…
— Могу я что-нибудь сделать для вас, герцогиня? — спросил он.
Та в ответ покачала головой:
— Нет, благодарю вас. Я уже в порядке.
— Тогда, пожалуй, нам стоит заняться делом. Скажите, пожалуйста, у вас есть с собой теплые вещи?
Ретта растерянно и немного смущенно оглядела платье.
— Теплее этого нет, — извиняющимся голосом проговорила она.
Аудмунд нахмурился:
— Это скверно. Погода у нас даже летом может преподносить сюрпризы. Когда мы доберемся до Асгволда, вы сможете подобрать себе на первое время что-нибудь из вещей прежней княгини. Пока же могу предложить разве что свою рубашку.
Ретта чуть заметно улыбнулась и вновь покачала головой:
— Спасибо вам, Аудмунд, но мне бы не хотелось с первой же встречи вас грабить. Пока обойдусь тем, что есть. Если я вдруг замерзну, то сразу же сообщу вам.
— Ловлю на слове. Бёрдбрандт, — позвал он, обернувшись, одного из воинов, помогавшего Берисе устроить вещи Ретты, — как там у тебя?
— Все готово.
— Только везите очень осторожно, — предупредила ворчливо старуха. — Там хрупкие вещи. Разобьете — пеняйте на себя.
— Как скажешь, мать, — невозмутимо согласился тот, кого назвали Бёрдбрандтом, и вразвалочку пошел к своей лошади.
Море волновалось, с легким шорохом набегая на берег, и Ретте вдруг почудилось, что оно хочет им рассказать о чем-то.
Густой подлесок тонул в тени. Она поглядела на солнце и поняла, что до вечера остается не так уж много времени. Интересно, как много им нужно сегодня проехать?
— Скажите, Аудмунд, — вновь обратилась она к эр-князю, — мы теперь отправимся в столицу?
— Совершенно верно, — подтвердил тот. — Как раз лесом параллельно берегу.
Ответ этот, впрочем, Ретту не удовлетворил, напротив — породил новые вопросы:
— Но почему мы не продолжили путь на корабле?
Ретта предполагала, что маршал в этот раз ее вполне может проигнорировать. В конце концов, он ведь и не обязан объяснять ей каждый свой шаг. Однако он снова ее удивил, ответив без колебаний:
— Потому что в районе пролива теперь неспокойно. Один бы я отправился, не раздумывая, но вами рисковать не могу.
— Вы боитесь чего-то? — удивилась она.
С минуту Аудмунд молчал, пристально вглядываясь в подлесок, и наконец поправил ее:
— Скорее, не доверяю кое-кому. Однако, — добавил он уже совсем другим тоном, — нам пора отправляться. Скажите, герцогиня, вы умеете ездить верхом? Или предпочтете конный паланкин?
Ретта вспыхнула и воскликнула с возмущением:
— Конечно, умею!
— Отлично, тогда одной проблемой меньше.
Воины в это время как раз готовили лошадей к поездке. Приглядевшись, она заметила и вьючных, и заводных. Большинство стояли под мужскими седлами, но на двух красовались дамские. Их-то и подвели им с няней.
— Вот, на время поездки он ваш, — заявил один из солдат, молодой рыжеволосый парень лет восемнадцати на вид с веснушками на щеках и лукавой смешинкой в глазах. — Его зовут Астрагал.
Вороной конь косил на Ретту любопытный черный глаз, всхрапывал и чуть приплясывал на месте от нетерпения.
— У вас найдется кусочек яблока? — спросила она Аудмунда.
Тот понимающе кивнул и полез в карман:
— Вот, держите.
— Благодарю вас.
Ретта протянула лакомство Астрагалу, и конь, тщательно обнюхав, принял подношение, бережно забрав его с ладони теплыми губами. Она погладила его по шелковистому носу и подумала, что, в общем, компанию вполне можно назвать приятной.
— Вы готовы? — уточнил Аудмунд.
— Да, вполне.
— В таком случае…
Он подошел, опустился на одно колено и подставил руки, сложив их и вытянув перед собой. Ретта замялась на мгновение, не решаясь наступить, и беспомощно огляделась по сторонам. К прискорбию, никаких пней поблизости не наблюдалось. Бёрдбрандт разглядывал их с нескрываемым любопытством.
— Становитесь, не бойтесь, — подбодрил ее Аудмунд. — Поверьте, я удержу вас — я сильный.
— Не сомневаюсь, — вырвалось у Ретты.
За спиной раздалось сдавленное фырканье. Аудмунд оглянулся, и Бёрдбрандт подавился смешком.
— Вам удобно? — вновь обернулся эр-князь к уже сидящей на спине Астрагала Ретте, и ноздри его как-то чутко, совсем по-кошачьи дрогнули.
Та уже было открыла рот для ответа, как вдруг в этот самый момент облака на мгновение разошлись, и на землю брызнул яркий сноп солнечного света. Зрачки Аудмунда вдруг сузились, превратившись в две узкие вертикальные щелки. Ярко-зеленые глаза зверя на мужском лице! Это их она видела тогда во сне, еще в Эссе!
Ретту бросило в холодный пот, но огромным усилием воли, вспомнив все манеры, которым ее учили в детстве, она сумела взять себя в руки и ответить спокойно и доброжелательно:
— Да, вполне. Спасибо вам, Аудмунд.
— Отлично. Тогда в путь.
Воины вскочили на лошадей, и их маленький отряд тронулся.
Тропка поначалу вилась вдоль берега, и Ретта имела возможность беспрепятственно любоваться суровой, величавой красотой волн, столь отличных от теплого, ласкового южного моря. Кони мерно ступали, однако в воздухе, казалось, было разлито напряжение, природу которого она никак не могла понять. Эти взгляды, тишина вокруг…
«Тишина! — неожиданно поняла она. — Вот в чем дело!»
В этот момент из чащи послышался рык зверя, судя по всему крупной кошки, и Ретта испуганно вздрогнула. Аудмунд отозвался уверенно и спокойно:
— Не бойтесь, герцогиня. Те, кто издают эти звуки, для вас не опасны.
Она невольно с подозрением покосилась на командира отряда, но все-таки предпочла поверить его словам. Как же иначе? И потом, так ведь спокойней — знать, что у него все под контролем.
— А почему не поют птицы? — все-таки решилась спросить она спустя какое-то время.
Ведь они в лесу, пусть даже северном. И ни единой пичуги не пискнуло с момента ее прибытия!
Аудмунд прищурился и бросил отрывисто:
— Они чувствуют то же самое, что и я.
И уже в который раз обвел взглядом горизонт и кромку леса. Ретта поежилась.
— Что же это? — рискнула на всякий случай уточнить она.
— Опасность. Сила некромантов. Птицы ее ощущают и перестают петь.
Ретта не сразу нашлась, что ответить. Такая откровенность ее обескураживала, а смысл слов пугал.
— Но ведь они в Фатраине? — рискнула все-таки уточнить она.
Аудмунд не ответил.
Справа, совсем рядом, вновь раздался оглушительный рык. Маршал заметно дернулся и бросил быстрый взгляд вглубь леса. От давящей тишины, нарушаемой лишь голосами хищников, от беспокойства едущего бок о бок полузверя Ретте стало не по себе.
Вдоль берега они ехали, однако, совсем недолго. Очень скоро в лесном массиве показалась неширокая, извилистая тропа, и Аудмунд скомандовал:
— Поворачиваем!
Бёрдбрандт с пятеркой воинов поехал вперед, Ретте определили место в середине отряда, остальные всадники прикрывали тыл. Сам же командир постоянно перемещался: то его фигура виднелась в голове их маленькой кавалькады, где он переговаривался о чем-то с воинами и, судя по всему, разведывал обстановку, то оказывался далеко в хвосте.