Впрочем, иногда эр-князь как будто успокаивался и ехал рядом с Реттой. Удивительно, но в такие минуты она вздыхала с облегчением, словно присутствие рядом оборотня само по себе являлось гарантией надежной защиты от какой-то неведомой опасности.
«Но что же все-таки у них тут происходит?» — подумала герцогиня с некоторым удивлением и чуть заметно покачала головой в ответ собственным безрадостным мыслям.
Может быть, она попала из огня да в полымя? Война? Измена? А может быть, нечто, для чего и вовсе пока не существовало названия? Чего ей ждать? Одно было очевидно — разведка лорда Валерэна сработала не просто плохо, а отвратительно — ведь что бы тут в Вотростене ни намечалось, в Эссе обязаны были об этом знать. Но никаких докладов не последовало.
«Надо будет непременно написать обо всем брату, — в конце концов решила она. — Пусть разберется, что происходит в ведомстве внешней разведки».
Ветви деревьев смыкались над головами, образуя раскидистый зеленый шатер, тени сгущались, и было понятно, что ночь стремительно приближается, однако их сопровождающие внешне не проявляли по этому поводу ни малейших признаков беспокойства.
Ретта с неподдельным интересом оглядывалась по сторонам и, помимо сосен, разглядела ели, кусты орешника и…
— Лопух! — воскликнула она с искренним удивлением и восторгом.
Аудмунд, в этот момент как раз ехавший рядом, обернулся и несколько удивленно приподнял брови:
— Ну да, лопух. А что вас так удивило?
Ретта смутилась собственной бурной реакции, но все же нашла необходимым пояснить:
— Понимаете, — немного сбивчиво заговорила она, теребя в волнении повод, — это как привет с родины. Такая знакомая сорная трава, которая у нас в Месаине бесконтрольно растет вдоль дорог, и встретить ее здесь, на севере, я просто не ожидала. Не знаю почему. Простите.
— За что, хотел бы я знать? — ответил ей Аудмунд, и глаза его весело блеснули. Странно, но, несмотря на сумерки, она видела их совершенно отчетливо. — Я прекрасно вас понимаю и смею заверить — лопухов в Вотростене много. Их даже употребляют в пищу. Незаменимая приправа в наших условиях, должен сказать. Так что видите вы его совершенно точно не в последний раз.
Ретта улыбнулась. От слов Аудмунда, приветливых и беззлобных, стало чуточку легче на душе.
«А ведь это еще и лекарственное растение, — подумала она. — Надо будет, пожалуй, приглядеться к здешним травам повнимательней. Только не сейчас, конечно, а при свете солнца».
Вскоре Аудмунд объявил:
— Заночуем в лесу.
— Прямо тут? — удивилась Ретта.
— Совершенно верно. Через четверть мили есть подходящая поляна. Там мы будем в полной безопасности.
— А… — начала она, однако, подумав немного, закрыла рот. Время было явно не самое подходящее для глупых вопросов, да и Аудмунд не производил впечатления человека, который действует по наитию. Точнее, не человека. И почти сразу же перехватила его одобрительный взгляд.
Про себя же Ретта решила, что будет для удобства продолжать называть его человеком. Хотя бы просто потому, что слово «оборотень» в подобном контексте в ее устах звучало бы весьма странно. Много ли она видела, например, людей-рысей, чтобы рассуждать, как те обычно действуют? Одного-единственного, и того пока не слишком долго знала.
Решив таким образом пусть не самый важный, однако все же мучивший ее вопрос, Ретта заметно успокоилась и снова принялась оглядываться по сторонам.
Маршал опять ускакал вперед, и она подумала, что без него ей все-таки не слишком уютно. Или дело в чем-то другом?
Она вздрогнула, вдруг осознав, что тот самый дар, от которого обычно не бывает никакой пользы, на этот раз просто вопит во весь голос. В чем дело? Тьма? Ретта прислушалась к собственным ощущениям и поняла, что совершенно явственно чувствует непонятную злобу, исходящую от кого-то из членов отряда. От кого же?
Она вглядывалась в лица, стараясь угадать, однако все ее попытки оставались безуспешными. Было ясно только одно — дело вовсе не в тех, кто уже успел обратить на себя при встрече ее внимание. Аудмунд и тот рыжий парень были чисты, словно снег в горах, о котором рассказывала няня. Бёрдбрандт вроде бы тоже, но тут Ретта до конца уверена не была.
Но может, ей просто примнилось от усталости? Такое ведь тоже нельзя исключать. Хотя сейчас, когда она стала размышлять, ей казалось, что она ощутила тьму еще на берегу, но за всей последовавшей предотъездной суетой не придала ей значения.
Ретта еще раз незаметно огляделась. На первый взгляд все как будто было спокойно. Командир отряда сосредоточенно вглядывался в быстро темнеющий просвет между деревьями и не проявлял признаков беспокойства. А раз так, то не стоит, пожалуй, прежде времени поднимать тревогу. Завтра, отдохнув хорошенько, она еще раз попробует обо всем поразмыслить.
Вскоре лес расступился, и глазам их предстала обширная круглая поляна.
— Наконец-то, — вздохнул с заметным облегчением Аудмунд и обернулся к Ретте: — Сегодня ночью вы будете спать спокойно, герцогиня. В лесу мы все под надежной охраной.
Люди радостно загомонили и начали спешиваться, а маршал крикнул зычно:
— Бёрдбрандт, займись караулами!
— Внутренний периметр? — уточнил тот, посмотрев внимательно на командира.
— Да. Бенвальд!
Бёрдбрандт передал поводья одному из солдат и направился в сторону леса, на зов же Аудмунда откликнулся тот самый рыжий парень.
— На тебе ужин, — велел ему маршал.
— Слушаюсь!
— Давайте я помогу вам спешиться, герцогиня.
Аудмунд подошел к лошади Ретты и протянул руки, явно намереваясь ее подхватить. Всего одно мгновение она колебалась, а потом вдохнула глубоко и спрыгнула прямо в объятия эр-князя.
— Благодарю вас, — откликнулась она и, когда тот ее отпустил, поспешила перевести тему: — Скажите, а здесь в самом деле настолько опасно? Ведь вы же на своей земле.
В глазах Аудмунда на мгновение промелькнула глубокая печаль и давящая душу тоска. Однако исчезло это выражение столь быстро, что Ретта всерьез задумалась, уж не пригрезилось ли ей? Наконец он ответил:
— Здесь опасно с тех самых пор, как умер мой отец. Но сейчас вы можете не думать об этом — я сам обо всем позабочусь. Просто не забывайте о мерах предосторожности и не выходите за пределы поляны. Палатку вам сейчас поставят. Если же я вдруг понадоблюсь, то вы всегда можете послать за мной одного из солдат, что будут вас охранять.
— А если мне понадобится привести себя в порядок? — уточнила она. — И вообще…
— Для этих целей вон за теми кустами сейчас огородят пространство. Там будет вода и все необходимое.
Ретта посмотрела в указанном направлении, где за кустами лещины уже суетились люди, а сам Аудмунд направился к своему коню и, расседлав, принялся водить его по периметру поляны. Она проводила мощную фигуру маршала долгим взглядом и покачала головой.
— Ну что, сольешь мне? — спросила она Берису.
— Конечно, девочка. Пойдем.
С огромным удовольствием Ретта умылась и после даже почувствовала себя как будто слегка обновленной.
Солдаты тем временем накидали в центре поляны толстый слой лапника, постелили сверху ковры и теперь начинали растягивать палатку, на вид достаточно просторную.
Аудмунд, закончив выгуливать своего красавца-коня, достал щетку и принялся его чистить, нашептывая ему время от времени на ухо что-то явно ласковое. Конь довольно фыркал и время от времени тыкался хозяину в ладонь. Тот улыбался, и лицо его буквально светилось неподдельной лаской и нежностью, так что Ретта даже залюбовалась, не в силах отвести глаз. Судя по всему, коня соседство полузверя ничуть не смущало, в отличие от нее самой.
В сторону палатки пробежал еще один солдат с целым ворохом шкур. От костров доносился аромат еды, и в животе у нее голодно булькнуло. Что ни говори, а ела она еще на корабле.