Выходит, дело сделано, и искомый носитель тьмы найден. Ретта вздохнула с облегчением. Теперь, пока они не доехали до места вечерней стоянки, можно и расслабиться.
— Сегодня мы остановимся раньше, чем вчера, — объявил Аудмунд. — Как раз будет удобный для лагеря ручей. Только не вздумайте пить из него, не вскипятив воду, — она слишком холодна.
— Хорошо, я постараюсь не забыть, — ответила Ретта и, в свою очередь, задала заинтересовавший ее с недавних пор вопрос: — Скажите, а почему нам не встречаются хищники?
Действительно, ни разу с момента ее прибытия не слышала она вой волка, не замечала медвежьей спины.
Аудмунд пожал плечами:
— Они боятся оборотней.
— Вот как?
— Именно. Они чувствуют то, чего не понимают, — сочетание хищной силы и разума, а потому избегают нас. Ни один дикий зверь не в состоянии выдержать прямой взгляд оборотня. Поэтому, герцогиня, пока рядом я и мои сородичи, на свидание с волками можете не рассчитывать.
— Меня зовут Ретта, — проворчала она просто для того, чтобы сказать хоть что-то: смысл слов Аудмунда непонятно почему пугал. Может быть, дело в том, что для нее это все внове и она, в отличие от вотростенцев, просто не привыкла к такому соседству?
Аудмунд довольно осклабился, и можно было подумать, что он достиг цели. Нарочно ее поддевает? А впрочем, даже если маршалу и захотелось немного развлечься столь несерьезным образом, то почему бы и нет? Имеет полное право.
Солнце постепенно начинало прятаться за облаками, и Ретта решила, что краткая передышка подходит к концу.
«Главное, чтобы дожди не начались, — забеспокоилась она. — Застрять в лесу или ехать под ливнем — не самые приятные перспективы».
А впрочем, Аудмунд в первый день говорил о конном паланкине. Кажется, дождь это то, о чем ей точно не стоит переживать, — у ее провожатых наверняка все предусмотрено.
Мысль оказалась весьма утешающей, и вскоре Ретта начисто забыла о воображаемых проблемах.
— Няня, — обратилась она к ехавшей неподалеку Берисе, — может, позанимаемся?
Осознание того, что она не поняла до конца песню, не давало ей покоя. Если она собирается прожить жизнь в Вотростене, навыки знания языка следовало довести до совершенства.
Старуха согласилась, и таким образом они скоротали до вечерней стоянки время. Когда Аудмунд объявил привал, Алеретт даже обрадовалась — няня ее гоняла безжалостно.
— Завтра продолжим, — пообещала она, уже оказавшись на земле.
— Как скажешь, — ответствовала Бериса и направилась к сундукам.
Воины вновь принялись готовить палатку, а Ретта подошла к Аудмунду, возившемуся с собственным конем.
— Не поучите меня ухаживать за Астрагалом? — попросила она. — Хочу быть полезной.
— Это похвально, — ответил оборотень, и она снова не поняла, шутит он или говорит серьезно.
Темнота все больше сгущалась, однако яркий, радостный свет костров разгонял тени.
— Для начала с конем необходимо пошагать, — объяснял Аудмунд, и Ретта, расседлав, взяла своего под уздцы и стала ходить по краю поляны. — Затем укрыть попоной и дать сена, можно моркови. Через полтора-два часа покормить. Воду, если конь не накидывается на нее и не горячий после шагания, можно просто в денник поставить. Хотя у нас тут денников, конечно, нет.
Ретта честно выполняла все, что ей объяснял Аудмунд, иногда переспрашивала, уточняла, но в целом учитель, кажется, был доволен и вскорости объявил, что урок усвоен и ее конь в полном порядке.
— Завтра перед поездкой его тоже необходимо будет отшагать, — напомнил он.
— Хорошо, — кивнула Ретта и отряхнула руки. — Я запомню.
— Ну вот и славно. А теперь ужинать.
Бенвальд, колдовавший над котелком, как раз объявил, что все готово и можно налетать. Воины радостно зашумели и потянулись за ложками.
— Сегодня у нас уха, — заявил он с гордостью.
— Тоже от оборотней? — спросила Ретта Аудмунда.
— Конечно, — подтвердил тот. — У нас ведь не было возможности порыбачить. А коты просто послали к морю двоих, и те добыли ужин себе и нам.
Перед глазами невольно встала картина, как две огромных рыси сидят на берегу, держа в передних лапах удочки, и Ретта хмыкнула. Зрелище выходило, что и говорить, впечатляющим. Аудмунд, догадавшись, видимо, о предмете ее веселья, тоже ухмыльнулся и покачал головой.
Уха оказалась густой и наваристой. Дело, разумеется, было не в том, что Ретта сильно проголодалась, хотя желудок уже недвусмысленно намекал, что он не прочь подкрепиться. Но какие же ароматы плыли над поляной!
— Бенвальд, вы прирожденный повар, — вполне искренне похвалила она, пристраивая поудобнее миску на коленях.
Довольный солдат протянул ей толстый ломоть хлеба.
— Спасибо, госпожа. Я вот недавно как раз подумывал, что потом, когда состарюсь и выйду в отставку, открою харчевню в Асгволде.
— Полагаю, что процветание твоему заведению обеспечено, — заметил Аудмунд, устраиваясь с противоположной стороны костра.
— Ваши бы слова до ушей Таты донести, — отозвался Бенвальд.
Дальше ужин продолжался в молчании — все усердно работали ложками, и слова по этой причине просто не успевали покидать уста.
«Интересно, — размышляла между тем Ретта, — чем занимаются воины на привалах, когда рядом нет неудобных спутниц в лице герцогинь?»
В самом деле, вряд ли в ее присутствии они могли себе позволить азартные игры или неприличные истории. Но что она вообще знает о жизни в армии? Даже о месаинской не слишком много. Можно сказать, вообще ничего. И няню спрашивать бессмысленно — откуда бы купеческой дочке вдруг стали известны такие подробности?
Она отставила в сторону опустевшую миску и потянулась к кружке с травяным отваром. Вот еще любопытный момент — они всегда пьют нечто подобное или, случается, перепадает что-нибудь по-настоящему горячительное?
В раздумьях, кого бы расспросить на столь щекотливую тему, Ретта начала оглядываться по сторонам.
— Что-то потеряли, герцогиня? — поинтересовался Бёрдбрандт.
Аудмунд тем временем поблагодарил Бенвальда за старания и направился к скинутой на землю седельной сумке.
— Леди, здесь же армия, — ответил Бёрдбрандт, когда Ретта изложила ему суть вопросов. — Аудмунд такие кости устроит, что мало не покажется. Если вдруг переход был не обременителен и сил осталось еще достаточно, он непременно найдет занятие, можете быть уверены. В карауле стоять, отхожее место готовить, оружие чистить. Также можно потренироваться копать укрепления.
— Я поняла вас, — ответила Ретта, пряча улыбку. — Благодарю за разъяснения. Кажется, я действительно дала маху.
— Бывает, — рассеянно махнул рукой Бёрди. — Откуда бы вам знать?
Темнота за границей костров клубилась, все сильнее сгущаясь, и Ретта подумала, как дозорные различают хоть что-то? Но спрашивать второй раз не решилась. В конце концов, если б они ничего не видели, в дозоре не было бы никакого смысла. С кошаками, впрочем, все и так понятно, ну а люди? Тренировки?
«Должно быть, так», — решила она.
Аудмунд наконец выудил что-то из сумки и направился к ручью. Приглядевшись, Ретта с некоторой долей удивления узнала рубашку.
— Неужели стирать собрался? — спросила она вслух, сама не зная кого.
Впрочем, ответ все равно последовал:
— А что тут такого необыкновенного? — удивилась Бериса.
— Но…
Что ни говори, она с трудом могла представить, чтоб генерал в Месаине собственными руками стирал белье.
— Кошки капризны в этом отношении и не переносят грязи, — начала объяснять нянька очевидные, в общем-то, вещи. — Однако слуг я поблизости не наблюдаю. Значит, остается только стирать самому.
— Логично, — пробормотала Ретта, задумчиво наматывая прядь волос на палец.
Аудмунд тем временем принялся намыливать грязную рубашку. «Вот, кажется, тот самый благоприятный момент для разговора», — поняла она. Встав, она огляделась по сторонам, проверяя, не идет ли кто в ту же сторону, и пошла к ручью.