========== 12. Асгволд ==========
— А, проснулась наконец, — обрадовалась Бериса, когда Ретта поутру открыла глаза. — Теперь давай-ка, красавица моя, вставай поживее, надо одеваться и поскорее завтракать. Посмотри, как солнце уже высоко.
Нянька захлопотала, упаковывая вещи, а ее воспитанница, широко улыбнувшись, потянулась сладко, зевнула и, откинув одеяло, вскочила:
— С добрым утром.
Со двора доносилось лязганье оружия и нестройные голоса. Подойдя к окну, Ретта выглянула и увидела, что воины, сопровождавшие ее все эти дни, как раз приводят себя в порядок. Кто-то чистил сапоги, кто-то проверял оружие. Надраенные кольчуги ярко блестели в утренних лучах, кони гордо помахивали расчесанными хвостами.
Бериса, отложив подходящие украшения, гребень и платье, подхватила дорожные сумки и выбежала за дверь. В это время ворота внизу распахнулись, и один из сыновей кузнеца, взгромоздившись на козлы, начал выводить телегу со двора.
«Должно быть, вещи сейчас повезут в замок», — поняла Ретта, и сердце ее обдало волной холода.
Возможно, только сейчас она со всей отчетливостью поняла, что обратной дороги больше не будет. Она уже не сможет остановить процессию, развернуть коня и вернуться домой. Нет, ее сундуки доставят в Асгволд, отнесут в будущие покои, и ей останется только войти в новый дом и постараться занять в нем свое, подобающее статусу, место.
Тяжело вздохнув, Ретта опустила глаза. Бериса выбежала во двор, пристроила на телегу сумки и принялась что-то втолковывать вознице. Тот сосредоточенно покивал, потом подобрал поводья и поехал не торопясь к встающему в розовой утренней дымке городу.
Дверь тихонько скрипнула.
— А где Аудмунд? — спросила Ретта вошедшую няньку.
— Обходит посты, к завтраку явится. Ну что, одеваемся?
— Да, пора уже.
Бериса проворно подхватила ковшик, намереваясь слить воспитаннице воды. Умыться, переодеться, уложить волосы. И не в косу, а в более сложную, изысканную прическу. Ведь первое впечатление самое важное, и Ретта твердо решила, что постарается понравиться по возможности и горожанам, и советникам, и придворным дамам, если они тут есть.
Зеркала в комнате, само собой, не наблюдалось, поэтому она, когда с одеванием было покончено, взглянула на собственное отражение в воде. Бледность за ночь вроде ушла, и Ретта немного пощипала щеки, чтобы придать им румянец.
— Добавь еще жемчуга, — велела она, и Бериса, выбрав длинную розовую нить, принялась украшать волосы подопечной.
С платьем, как и следовало ожидать, возникла проблема. Хотя оно было нарядным, пошитым специально для торжественных выездов, но все же слишком легким.
«Ну да делать нечего, — решила, мысленно махнув на все рукой, Ретта. — Погода, кажется, обещает быть хорошей, а значит, до замка я вполне смогу доехать, не околев».
Наконец она, еще раз критически оглядев себя, осталась довольна. Если прежняя княгиня, как все вокруг утверждают, была столь плоха, значит она, Алеретт, просто обязана произвести впечатление воздушного, трепетного создания. Будущие подданные должны решить, что новая властительница совсем другая. И, кажется, теперь у нее есть все шансы добиться поставленной цели.
Во дворе зашумели, и Ретта, выглянув в окно, увидела, что появился, наконец, Аудмунд: в блестящей кольчуге и алом плаще, отороченном мехом, с тщательно расчесанными волосами, стянутыми широким медным ободом, напоминающим по форме налобную ленту.
— Это что, корона эр-князя? — спросила она Берису.
— Ну да, — подтвердила та, поглядев во двор. — Такую диадему носит обычно старший принц.
— А как выглядит сам княжеский венец?
Старуха вздохнула, и выражение лица ее стало благоговейно-мечтательным:
— О, ему уже две тысячи лет. Его носил князь Асгволд еще в те года, когда жил в Далире до катастрофы. Это плетеный серебряный венец с изумрудом, напоминающий по форме виноградную лозу. Его возлагают на голову во время коронации всем князьям Вотростена.
Ретта попыталась вновь воочию представить себе эту бездну лет, и древнюю корону, прошедшую сквозь невзгоды и бури, но воображение ее спасовало.
«Однако, — подумала она, — такую реликвию в Месаине бы тоже хранили, будь у нас нечто похожее».
На лестнице раздался топот сапог, в дверь постучали, и Ретта крикнула:
— Входите!
На пороге появился Аудмунд, заполнив собою весь проем, и вновь в глазах его, обращенных к ней, прочла она то же странное выражение, что и накануне.
— Вы истинная княгиня, — проговорил через некоторое время с явным восхищением в голосе оборотень и добавил: — Вот, возьмите — это вам прислали из дворца.
Он протянул ей плащ, похожий на тот, что носил сам, с меховой опушкой, только небесно-голубого цвета. Ретта оглядела его и с восторгом выдохнула:
— Очень красив! Спасибо вам, князь!
Ни она, ни он не заметили слетевшую с ее губ оговорку. Или Аудмунд услышал, но не подал вида? Как бы то ни было, он подошел, закутал ее в принесенный плащ, и руки его, широкие и тяжелые, легли Ретте на плечи.
— Вы истинная княгиня, — повторил он шепотом, глядя прямо в глаза, и, хотя от голоса его по коже побежали мурашки, отвести взгляд ей не хватило сил.
Бериса отошла, делая вид, что увлечена собственными сборами, а эр-князь, отодвинувшись немного, подал руку:
— Спустимся вниз? Завтрак ждет вас. А после в путь.
— Хорошо, — согласилась она, послушно вкладывая пальцы в его ладонь. — А как же остальные?
— Парни уже поели. А я ждал вас.
— Спасибо.
Ретта первая в смущении отвела глаза. Аудмунд бережно сжал ее руку, и они пошли вниз.
В залитой мягким утренним светом горнице хлопотала Дэгрид, расставляя на столе миски.
— С добрым утром, — поздоровалась герцогиня.
Хозяйка, завидев гостью, расплылась в радостной улыбке:
— С добрым утром, госпожа. Проходите, садитесь, уже все готово. Вот каша овсяная с фруктами. Могу, если хотите, мед добавить.
— Спасибо, не стоит. Все хорошо, не переживайте.
Ретта уселась и оглядела стол. Рядом с исходящим паром чугунком стоял хлеб, блюдо с яблоками и кувшин молока.
— Кушайте, кушайте, — приговаривала хозяйка, пододвигая ей и Аудмунду наполненные до краев тарелки. — Когда еще вас в этом вашем замке накормят.
Она уселась на одну из лавок, вытерев руки о передник, а Ретта с эр-князем с удовольствием воздали должное угощению.
— У нас все готово, — доложил вскоре, распахнув дверь, Бёрдбрандт.
Ретта допила последний глоток молока и поставила на стол пустую чашку.
— Спасибо вам за гостеприимство, — поблагодарила она хозяйку, вставая.
Аудмунд поднялся вслед за ней:
— Благодарим от души.
— Ну что вы, не стоит. Какие пустяки, — откликнулась Дэгрид.
Эр-князь подал Ретте руку, и оба вышли во двор. С помощью спутника она села на Астрагала, нетерпеливо косившегося и бившего копытом, и поглядела на стоящего в стороне, недалеко от кузницы, Холварса:
— Спасибо, что приютили нас. Я этого не забуду.
— Даже говорить не о чем, княгиня. Нам было приятно принимать вас.
— До встречи.
— Заезжайте еще, коли возникнет нужда.
Воины повскакали на лошадей, и хозяин бросился открывать ворота. Плечом к плечу выехали с кузнецова двора Ретта и Аудмунд, вслед за ними Айтольв с Бёрдбрандтом, а после уже и остальные попарно.
Солнце било прямо в глаза, окутывая город розово-золотым густым поистине волшебным светом. Алеретт щурилась, то и дело приставляя ладонь к глазам козырьком, и любовалась открывшейся панорамой.
— Очень живописное место, — заявила с улыбкой она.
Аудмунд усмехнулся добродушно:
— Людям свойственно украшать свой дом.
— Да, вы правы, — согласилась она.
И все же было в этом утре нечто такое, что заставляло сердце взволнованно трепетать в груди. Хотелось то ли петь, то ли звонко смеяться, подняв глаза к небу, а то и все вместе, одновременно. Может, дело было в густом запахе меда и трав или в заливистом птичьем пении? Или просто в том, что она хорошо отдохнула за ночь?