— О боги, птицы! — встрепенулась Ретта, изумленно обернувшись к эр-князю.
Она так привыкла к молчанию пернатых, что теперь даже не сразу осознала, что поют дрозды. Поют звонко и радостно.
— Верно, герцогиня, — с улыбкой ответил Аудмунд. — Они приветствуют вас.
И опять она не поняла, шутит он или совершенно серьезен.
Развернув лошадей, кавалькада направилась прямо через поля в сторону города. Бёрдбрандт торопился, то и дело норовя вырваться вперед, и маршал над ним добродушно подтрунивал.
— Отец твой и сам, поди, в нетерпении, — говорил он.
— Наверное, — серьезно соглашался Бёрди, не отрывая глаз от растущего с каждой минутой города.
Скоро Ретта стала различать дворы, клубящийся над трубами дым, фигуры людей.
— У города нет стен? — спросила она.
— Нет, — ответил ей Аудмунд. — Хотя еще лет сто назад были.
— И что с ними стало?
— Обветшали, и прадед мой приказал их разобрать.
— Почему? — удивилась Ретта. — Не лучше ли было отремонтировать?
Оборотень пожал плечами:
— За две тысячи лет Вотростен ни разу не вел войн на собственной территории. Именно поэтому на починку решили не тратиться. Впрочем, мой отец собирался отстроить новые, да все руки не доходили — постоянно появлялись дела поважнее.
— Понимаю, — проговорила Ретта и, заметив впереди слева строение, спросила: — Что это?
Аудмунд поднял руку, давая сигнал остановиться, и пояснил:
— Это храм Всех Богов. На этом самом месте чудом спасшиеся беглецы из Потерянных земель разбили свой первый лагерь. Взгляните поближе.
С этими словами он достал из седельной сумки подзорную трубу и протянул Ретте. Та раскрыла ее, поднесла к глазам и присмотрелась внимательней.
Храм стоял за пределами города на высоком холме. Иных строений поблизости не наблюдалось, и поэтому осмотру ничего не мешало. Высокий и круглый, из серого камня, окруженный двумя рядами колонн, образующих галерею, он своим видом напоминал свечу, и островерхая, блестящая на солнце медная крыша лишь усиливала впечатление.
— Ее, надо полагать, регулярно чистят? — спросила Ретта у Аудмунда.
— Вы угадали, — кивнул оборотень. — Жрецы занимаются этим лично. Храм — место, где обитают боги, когда нисходят на землю. Так они говорят. И негоже держать его в запустении. Там внутри алтари Таты и ее пяти сыновей.
Она снова поднесла трубу к глазам, на этот раз присматриваясь внимательней к кладке. Было видно, что камень стар. Очень стар. Внизу полоса была заметно темнее.
— Стены за столько времени сильно ушли под землю, и уже при моем отце их откопали, вернув первоначальный вид.
— А можно будет мне заглянуть внутрь? — спросила Ретта. — Не сейчас, конечно, а как-нибудь потом.
— Безусловно. В любой момент, когда захотите, княгиня.
Она внимательно посмотрела на Аудмунда, и он встретил этот взгляд, гордо расправив плечи и подняв голову.
— Я поняла вас, — наконец проговорила она и, вернув подзорную трубу хозяину, пустила Астрагала вперед.
Скоро до них стали долетать голоса. Отряд свернул и поехал по земляному тракту в сторону главного въезда в город.
С правой стороны тянулись деревянные дома: иногда чуть покосившиеся, иногда добротные и вполне крепкие, покрытые чаще всего тесом, а иногда и травой.
— Такие крыши хорошо сберегают тепло, — пояснил Аудмунд, заметив недоуменный взгляд Ретты. — Да и шума меньше.
— Но если траву разметает ветром? — спросила она.
Оборотень чуть заметно покачал головой:
— Она хорошо закреплена.
Сквозь покосившийся деревянный тын с прорехами были видны снующие по двору курицы. Калитка распахнулась, и чумазый пацан в рубашке не по размеру, скорее всего с отцова плеча, выглянув на улицу, закричал:
— Она едет!
Воины засмеялись, а со двора выбежала не старая еще, в застиранном платье женщина и уставилась на Ретту во все глаза. Степенно вышедший следом за ней мужик, увидев Аудмунда, чуть склонил голову, и оборотень вежливо кивнул в ответ.
— С возвращением! — радостно закричал мужик, раззявив щербатый рот.
И жена его визгливо закричала, вторя супругу:
— Рады видеть вас, князь!
Аудмунд помахал рукой в ответ. Из соседних домов начали торопливо выбегать жители. Кто с руками, перепачканными мукой, кто с инструментами или половниками в руках. Шустрые мальчишки, сбившись в ватагу, побежали впереди процессии, вопя во все горло:
— Князь приехал! Князь Аудмунд!
Ретта хотела было спросить у маршала, но потом просто махнула на все рукой. Абсолютно ясно, что жители столицы не могли не знать, кто в данный момент носит корону Вотростена. Значит, такое обращение было намеренным.
Женщины настороженно провожали будущую госпожу взглядами, и та совершенно явственно читала в них немой вопрос: чего ждать от нее? Кто она такая? Какова по характеру? И прямо сейчас она, конечно, не могла им ничего рассказать, лишь приветливо улыбалась и кивала время от времени.
Вскоре убогие хибары начали сменяться более крепкими и добротными строениями, и Ретта поняла, что они приближаются к главному тракту.
На беленом, покрытом черепицей доме висела табличка с изображением рулона ткани и ножниц.
— Это мастерская ткача? — на всякий случай уточнила она.
— Абсолютно верно, — откликнулся Аудмунд. — Здесь начинается ремесленный квартал. Плотники, гончары, сапожники и прочий работный люд.
Пахло сдобой и травами, свежими кожами и доской. Женщины, стоявшие у ворот и смотревшие им вслед, одеты были куда более опрятно. Однако радость на лицах была та же самая, что и в квартале бедноты.
— С возвращением, господин! — крикнул вслед им пузатый мужик, и народ, стоявший плотной стеной, подхватил.
Бойкая девчонка лет семи на вид с неровно заплетенными тоненькими косичками проворно протиснулась меж ногами взрослых и, подбежав к Астрагалу, протянула букет.
Конь важно фыркнул, останавливаясь, а Ретта наклонилась, принимая подношение:
— Благодарю.
— С приездом, княгиня!
Та с приветливой улыбкой кивнула, устраивая букет перед собой, а толпа разразилась криками радости.
— Кажется, Бенвальд не только советникам рассказал, — заметил Бёрдбрандт вполголоса.
Аудмунд кивнул:
— Скорее всего.
Вскоре копыта лошадей зацокали по камням, и процессия свернула на одну из центральных улиц, по которой могли свободно разъехаться две телеги.
Здесь заборов никаких уже, как и следовало ожидать, не было. Дома стояли, плотно пригнанные друг к другу, и лишь таблички над входом давали понять, живет ли внутри булочник, пекарь или скорняк.
Все чаще встречались дома членов торговой гильдии. Они легко угадывались по богатству отделки, по занавесям на окнах и цветам в горшках, украшавших подоконники. Вдоль дороги торжественно выстроилась, сверкая начищенными до блеска доспехами, замковая стража, однако это ничуть не мешало жителям, собравшимся за их спинами, радоваться столь редкому, необычайному зрелищу. В конце концов, не каждый ведь год в страну приезжает будущая княгиня! Да еще в сопровождении маршала, по которому все в столице, похоже, успели соскучиться.
Они выехали на площадь, дорога вильнула влево, начав взбираться на холм, и Ретта смогла, наконец, разглядеть верхушки башен. До замка оставалось уже совсем немного.
У одного из домов стоял мужик с телегой и кормил лошадь, пользуясь вынужденной остановкой. Фонтан в виде охотничьего рога выбрасывал к небу струйки воды. Солнца, впрочем, было почти не видно из-за островерхих крыш ввиду раннего часа.
— А где дома знати и казармы? — спросила Ретта.
Аудмунд махнул рукой вправо:
— Там, ближе к замку.
Они прибавили шаг, перейдя на рысь. Город плавно обтекал холм, избегая, однако, на него взбираться, и скоро глазам герцогини предстали высокие, вполне крепкие и мощные стены, ров с перекинутым над ним мостом, в данный момент опущенным, и восемь мужчин, выстроившихся перед ним в ряд.
— Это советники, — шепотом пояснил Аудмунд.
Самому молодому из них было на вид лет сорок. Все, как один, величественные и представительные, словно древние короли, на их фоне тот же эр-князь выглядел беспечным юным мальчишкой. Процессия остановилась возле того, что стоял впереди всех, высокого и седовласого, и Аудмунд объявил: