…Солнце еще не коснулось горизонта, но уже скрылось за гребнем внешней стены, подсвечивая багровым его зубцы, когда Дронов постучал в створку Настиного кабинета.
– Да, входите! – тут же откликнулась сыщица.
Шагнув через порог, Николай застал ее наливающей люминесцентный раствор в знакомую лампу – помещение уже окутал зыбкий полумрак. Пока он усаживался, девушка как раз закончила, завинтила крышку на стеклянной сфере светильника и хорошенько его встряхнула – мягкое золотистое сияние тут же развеяло тьму, загнало ее в углы комнаты, породив длинные тени от стоящих на столе предметов.
– Если ты за документами от коменданта… – сказала Настя, осторожно водружая лампу на самую высокую стопку бумаг. – …То все готово. В принципе… Мм… Ага! Вот.
Она не без труда вытянула из другой стопки несколько конвертов и протянула их Дронову:
– Принимай. Помимо всяких дурацких бумажек из логова армейской бюрократии, вроде временного освобождения тебя от обязанностей по крепости, – еще два письма от господина генерала. Одно к хану Хоканда, другое к графу Орловскому, нашему представителю при ханском дворе. Кроме того – официальная бумага, удостоверяющая, что ваш отряд действует по распоряжению военного командования Пишпекского гарнизона. – Анастасия усмехнулась. – Красивая, печатей больше, чем текста. Солиднее достать не удалось, грамоту от омского генерал-губернатора ждать пришлось бы недели. Ага, и еще – предписание по казакам. Вот. Дадут дюжину, приказ в станицу уже выслан. Будут тебя ждать в условленном месте или встретят по дороге.
– Спасибо, Настя, – кивнул Николай, глядя на девушку с некоторым удивлением. После столь серьезного ранения ее обычная энергичность казалась странной. – Не думаю, что нам удастся передать письмо графу, но оно может пригодиться…
– Верно. А вот это… – Сыщица отделила от пачки белый конверт без всяких надписей и печатей, положила его на стол перед собой. – Это не тебе, это я Саше отдам. Тут наш шеф армейской контрразведки расщедрился и дал контакты пары своих осведомителей в поселениях на Ташкентском тракте. Надо будет – Саша тебе расскажет детали.
– Ты ее еще раз проинструктируешь?
– Конечно. Я сказала ей зайти перед сном. И вообще я сегодня у нее на квартире ночую – диван пока не готов, домой не могу… Будет за мной ухаживать. Кстати! – Девушка вдруг щелкнула пальцами. – Смотри!
Наклонившись, она подхватила и с гордым видом показала капитану толстую белую трость. Та, оказывается, все это время была прислонена к ножке кресла. Выглядела трость очень просто – аккуратно вырезанная палка с круглым стальным набалдашником и металлическим же наконечником. Никаких узоров или хотя бы лака – зато надежно и удобно. Вполне в стиле госпожи сыскного агента.
– А будет время – закажу хорошую, в черной лакировке и с какой-нибудь красивой чеканкой по набалдашнику, – заявила Настя с чрезвычайно довольным видом.
– Насть… – Дронов вздохнул. – А без трости ты сейчас ходить можешь?
– Честно? – Сыщица согнала с лица улыбку и поморщилась. Бросив трость на стол, облокотилась о его край. – Нет. Только если за стеночку держаться. Тебе врать не буду – сейчас даже сидеть очень трудно. От постоянной боли тошнит, ем через силу. Но не забивай голову, со мной подобное уже пару раз бывало. Жива, как видишь, и работаю. О себе лучше думай, а еще лучше – о Саше. Чтобы с ней такого же не случилось. Вы же отправляетесь утром?
– Да, до рассвета. Собираемся у главных ворот. Горшков обещал проводить немного.
– А я вот не смогу… – Настя виновато опустила взгляд и постучала ногтем по столешнице. – Прощаемся сейчас, значит… Что ж… Ну-ка, подойди ближе. – Она неожиданно вскинула голову и улыбнулась уголками губ. Линзы очков отражали золотистый химический свет, и Дронов не видел ее глаз.
– Хм… – Капитан удивленно вскинул брови, но послушался – встал, обошел стол и склонился к девушке. – Ухо для сообщения секрета подставить?
Вместо ответа Настя вдруг, охнув от боли в ноге, резко поднялась из кресла, обхватила Николая руками за шею и… без всяких изысков поцеловала в губы. Не ожидавший такого драгунский офицер почти машинально ответил на поцелуй, привлек было девушку к себе, но тут же ощутил, как ему в грудь упирается узкая Настина ладошка, и отступил, приводя мысли в порядок. Сыщица же плюхнулась обратно на мягкое сиденье и широко улыбнулась своей обычной злодейской ухмылкой, заставив Дронова невольно сделать еще шаг назад. Пару раз глубоко вздохнув, пояснила, не переставая улыбаться: