Попросив не забывать во время войны с портовыми бандами почаще напоминать, что готов немедленно отозвать своих рабов с их улиц, скажем, за скромную сумму. Пусть заходят, обсудим какую. Для усиления махри отдал им все оставшиеся артефакты Амун и одарённых. Потребовав обеспечить тем безопасность. Придумав такие страшные кары за потерю каждого, что даже бывалые убийцы побледнели от перспектив, пугающих их до непроизвольного опорожнения кишечника. С отцовским напутствием собрался отправить этих больших детей в поход по злачным местам, но всплыл неожиданный вопрос, заставший меня врасплох. Что делать с чемпионом. Наградить бы нужно. По их обычаям положено, понимаешь ли. Отряды ведь не только соревновались друг с другом, но и внутри себя тоже определяли лучших.
Самый лучший боец оказался из отряда Данала Кривого ножа. Кто бы сомневался. Кагал Красные кулаки. Настоящая машина смерти. Мне про него столько рассказали, совершённого той ночью, что хоть сейчас приставляй к звезде героя, посмертно. Среди чего нашлось место жестокой расправе сразу над двумя вражескими одарёнными. Одиночное взятие приступом чужого укрепления. Победа в прямой схватке с мастером меча. Презрение к смерти. Пообещал подумать над этим серьёзным вопросом. Сообщив, что тут торопиться нельзя. Пусть ждёт, а пока носит почётное звание, Первый среди равных.
Следом за махри пришёл Дарил из рода Амун. С бомбой. За что чуть не был прирезан бдительными телохранителями. Оказалось, ремесленники всё ещё продолжали трудиться на благо уже закончившейся войны. Вовсе не интересуясь новостями из большого мира. Увлечённо погрузившись в процесс создания ещё более убийственных игрушек, одну из которых Дарил принёс показать, а если повезёт, ему, продемонстрировать. Желая узнать, достаточно ли хороша бомба или над ней нужно ещё посидеть. Ну, как всегда, когда передовики уже возвращаются с фронта, тыловики только туда подтягиваются, с вопросом, ребята, когда война начнётся, нам ещё обед готовить.
Почесав голову, покрутив в руках непонятную фиговину, в которой ничего не понимал, с умным видом заявил, маловата будет. Пусть работают дальше. Хочу царь бомбу. Не знаю зачем, но хочу, а пока у них будут заняты руки, не хватит времени забивать себе голову всякими глупостями. Сейчас ещё им главную задачу поставлю, чтобы точно больше ни на что не отвлекались. Сил на это просто не хватало. Помнится, им нужна была работа, так я её дам. Потом не жалуйтесь.
Понизив голос, воровато оглядевшись по сторонам, попросив Фалих позаботиться, чтобы из стен не торчали чьи-то длинные уши, поманил к себе заинтригованного Дарила.
– Уважаемый мастер, для вас есть особо важное задание. Можно сказать, которое потянет на работу всей вашей жизни. Оставив после себя грандиозный вклад в историю. По сравнению с которой пространственные кольца покажутся сущей мелочью, – загадочно улыбнулся. – Очень значимую для всего дома Амир. Прошу, отнестись к моему поручению со всей серьёзностью.
Помолчал, проникновенно глядя на Дарила, придавая этому моменту определённую атмосферу. Наблюдая за тем, как тщеславие старого мастера заинтересованно выглядывает из-за его спины, подталкивая вперёд.
– Нужно сделать ещё два одинаковых кольца, с плоской, сжатой боковиной, диаметром метров пять. Такие, чтобы выдерживали высокие температуры, агрессивные внешние среды, не намагничивались, были предельно долговечными и прочными. Желательно, неразрушимыми. А также, по возможности лёгкими, эфиропроводимыми, позволяющими выступать накопителями энергии. В очень больших объёмах. Пригодными для транспортировки на кораблях. Далее, на их боковины нужно нанести вот такие узоры и символы, с идеальной точностью, не допуская ни малейших различий между кольцами или отклонений от шаблонов. Иначе, ничего не получится.
Передал Дарилу листок с рисунками, набросанными от руки. Как умел, так и сделал. Свободного времени в последние дни у меня выдалось много. У мастера Дарила от предвкушения прикосновения к чему-то захватывающему и неизведанному аж глаза загорелись, пальцы затряслись, дыхание сбилось. Фанатик артефакторики, что с него возьмёшь. Клепать что-то однообразное, изученное вдоль и поперёк, ему быстро надоедало. Для чего, спрашивается, столько детей делал. Вот пусть они этим и занимаются. Его же душа рвалась к заоблачным вершинам Великого искусства. Мечтая оставить на них свой след.