Прикоснувшись к своему пространственному кольцу, которого у него раньше не было, до моего прибытия, извлёк коврик, для себя, и небольшой, низенький столик из Пёстрой груши разумной, стоивший мне безумных денег. Знает же, чем уязвить посильнее. Поставил на него массивную доску для игры в цветные камни и несколько горшочков с ними. Также ранее принадлежавших мне. Сдвинув полы роскошного кафтана, Тумар сел, поджав под себя ноги. Не испытывая ни малейшего неудобства. В свете масляных фонарей, запитанных от канавок с маслом, тянущихся по всему коридору, выглядел он не столько величественно, сколько загадочно. Как простой смертный, а не владыка целого оазиса.
— Не снимете? — бросил деланно-безразличный взгляд на тяжёлые кандалы. — Чтобы мне было удобнее двигать камни?
— Пожалуй, откажусь, — без капли сочувствия ответил владыка. — Порядок должен соблюдаться во всём. Как вы и просили, я не собираюсь недооценивать древнего, несмотря на его кажущуюся безобидность. К тому же снять эти украшения можете и сами. В любой момент. Что для этого нужно сделать, вы знаете. Кто я такой, чтобы идти против воли шифу, не желающего обрести свободу? — хитро вывернул ситуацию, представив её под выгодным ему углом.
Сделав несколько ходов, раздумывая над каждым следующим чуть дольше, чем над предыдущим, под ничего не значащей беседой о «птичках» услышал тот самый вопрос владыки, ради которого всё это и затевалось. Тумар посчитал, что достаточно ослабил мою бдительность, расположив к разговору.
— Кстати, не знаете, чего это махри в последнее время оживились? Кого-то ищут. Собираются в большие банды, тревожа моих подданных. Поговаривают, даже большой поход собираются организовать. Неужто у дикарей появился очередной вождь-вождей?
Раздумывая над следующим ходом, подперев голову кулаком, мельком посмотрел на его пояс, на котором заметил амулет дальней связи. Деревянная дощечка, исписанная мистическими письменами и символами. По наитию, задумчиво ответил, переведя взгляд в центр доски.
— Если отгадаете простенькую загадку до конца этой партии, отвечу, куда махри собираются вторгнуться, неся горе и разрушение. Ради чего они наводнили ваши посёлки и заставы под видом торговцев.
Двусмысленных детских загадок с несколькими правильными ответами у меня хватало. Как и ожидалось, владыка, не прерывая игры, незаметно положил руку на амулет дальней связи. Сосредоточившись на нём, ненадолго отключился от реальности. Воспользовавшись тем, что его духовная сила в этих пещерах не блокировалась. А ведь утверждал, что не собирается меня недооценивать. Врал. Что за жизнь, ну никому нельзя верить. Даже мне. Цепь-то не настолько коротка, чтобы я совсем уж не мог вытянуть рук.
Резко вытягиваясь, напрягая мышцы до предела, ударил вытянутым пальцем в глаз владыки. Невзирая на боль в суставе и противное ощущение, не говоря уже про не самое приятное зрелище, схватил его за волосы. Рванув на себя, ударил взвывшего от боли Тумара головой о выступающий угол деревянной доски, имеющей высокий бортик. Подключив вторую руку, следуя советам Фалих, пока противник был ошеломлён и дезориентирован, отвлёкшись на боль, повернув его голову, со всей силы принялся остервенело лупить виском об угол доски.
Каким бы воином Тумар себя ни считал, он всё же бахи, а не дашун. Не та подготовка и образ жизни. Да и сколь бы его тело не было тренировано, увито мускулами, височная кость оставалась крайне уязвимым местом. Хрупким. Не удивительно, что через минуту могущественный заклинатель, чьи защитные артефакты в этом месте были заблокированы, в отличие от простенькой зачарованной пластинки амулета связи, был мёртв. Как и величайший владыка оазиса, глава могущественного клана, попирающего землю, непобедимый генерал, солнцеликий муж и прочие подхалимские эпитеты, щедро присвоенные придворными льстецами.
«Младший, ты спятил? — ужаснулся Шисса'ри, тоже не ожидавший от меня такой подлости и резвости. — Нас же убьют. Сдерут шкуру и, обваляв в муке, на медленном огне зажарят в масле».
— Нас так и так когда-нибудь убьют. Не эти, так те. Не те, так кто-нибудь ещё. Я хочу умереть храбрецом, а не трусом. Их вспоминают чаще. Не волнуйся, всё будет хорошо. И вообще, паниковать — это моя прерогатива.
Деловито обыскав мертвеца, попутно избавляя его от всех ценностей, нашёл ключ от камеры.
— Нам бы только выбраться за пределы запрета на перемещения и всё, мы свободны, — убеждал в этом больше себя, чем его.
Пока мы живы, всегда на что-то надеемся. Верим в лучшее. Те, кто эту веру теряют, быстро лишаются воли к жизни, а за ней и её саму.
Всё бы хорошо, да вот только в плане побега, придуманном только что, я кое-чего не учёл. Действуя по принципу — что тут думать, прыгать надо. Тумар был не просто правителем города, а, что ещё важнее, главой могущественного рода бахи, обладающего собственным духом хранителем. Как ни сложно догадаться, «ключ» к могуществу рода Аман хранился у Тумара. Точнее, в нём. По этой причине его охраняли лучше, чем зеница око, но, только не здесь. Об этом месте знало всего трое дари. Занятые настолько, что не могли позволить себе навещать меня всем вместе.
Так вот, после внезапной смерти Тумара, дух рода Аман, проснувшийся с опозданием, решил выяснить — Какого корнегрыза здесь происходит?! Мягко говоря, придя в ярость. Вот только он был прикован не хуже меня, но не к стене, а к мёртвому телу, не способному обеспечивать его подпиткой. Имея лишь собственные запасы энергии. Поскольку камера отличалась скромными размерами, из Тумара вылетела лазурная птица с белым клювом, размером с ястреба, окружённая трескучими молниями.
Время словно замедлилось. Я понимал, что до того, как меня пронзят десятки стрел из молний, оставались считанные мгновения. Однако этого не произошло. Услышал лишь гневный, разочарованный голос птицы.
«На птицу подействовал запрет, — обрадовался Шисса'ри. — Этот дух больше не может считаться духом рода Аман. Мост душ разрушен. Прямой связи с ними больше нет. Поэтому разрешение на применение своих способностей на крылатого больше не распространяется. Хотя он и вырвался на свободу, но вынужден с огромными потерями тратить внутреннюю энергию ради простейших, элементарных приёмов. Превращая эфир своего тела напрямую в молнии. Надолго крылатого не хватит. Если не спрячется в сосуде, то окружающее пространство выпьет из него все силы».
— Нам и этого недолго хватит, чтобы десять раз умереть. Мне нужен доступ к пространственным хранилищам. Сейчас же! — воскликнул, уворачиваясь от атаки грозовой птицы.
Не до конца. По мне пробежались обжигающие разряды жалящих молний, вызывая крайне неприятные ощущения. Поражая сразу во множестве мест. И это мне досталось только часть заряда, перескочившего с птицы, без прямого контакта. Если я грозовую птицу хоть раз задену, сразу сдохну. Или если она ещё пару раз промахнётся с тем же успехом. Находится рядом с ней опасно для жизни.
«Воспользуйся тем, что снял с пальца владыки. Оно ещё открыто. Я чувствую это. В нём сохранилась вложенная энергия. Ограничение на доступ к чужому хранилищу я сниму. Это не сложно. Ведь на нём стоит мой запрет», — спешно передал Шисса'ри, осознавая всю величину грозящей нам опасности.
Действуя быстро, пока меня не поджарила молниями летающая курица, среди перечня различного барахла увидел кое-что из своего имущества, изъятого жадным владыкой. Ничего на «батарейках» мне помочь здесь не могло, а значит…
На разбор барахла требовалось время, которого нет, поэтому я буквально нырнул под столик из Пёстрой груши разумной, опережая сплетённую сеть из белоснежных молний, на которую расщедрился обезумевший дух. Столик вздрогнул, но остался невредим, оправдывая свою чудовищную стоимость. Эту грушу стихийными техниками не пронять. Она их поглощала, как бумага воду.
Грозовая птица оказалась не дурнее некоторых. Приземлившись на пол, выплюнула в меня электрическое копьё. Способное испепелить меня одним касанием. Вот только дальше произошло то, чего никто не ожидал. Ни я, ни птица, ни змей. Ошеломив всех троих.