Стол, умничка такая, подогнув одну пару ног ножек, вытянул другую. Наклонившись так, чтобы прикрыть меня на манер щита. Причём безо всякой команды или подзарядки. Действуя по собственной воле. От столкновения с волшебной древесиной копьё молний разлетелось с громким треском, озарив камеру ослепительной вспышкой. Не оставив на ровной, полированной поверхности стола ни пятнышка. Похоже, его покупка была самым удачным вложением денег за всю мою жизнь.
Но к сожалению, он лишь выиграл мне время, не более того. Прежде чем доступ к пространственному хранилищу закрылся, истощив отпечаток ментальной силы Тумара, я успел достать из него вторую игрушку. Поставив её прямо напротив грозовой птицы в самый последний момент, перед финальной атакой, в которую та вложила всю свою ярость и энергию. Как у нас бы сказали, применив суперприём. Не знаю, что он из себя представлял, но на нефритовой статуе юноши это никак не отразилось. Точнее, отразилось от неё, ударив по грозовой птице, от которой во все стороны полетели оторванные перья. В жалком состоянии, напоследок что-то разочарованно крикнув, дух нырнул в тело Тумара, исчезнув без следа. Но, по заверению змея, не погибнув.
— Наконец-то от неё избавились, — облегчённо выдохнул.
Когда адреналин начал спадать, почувствовал сильное жжение в местах, которые задела грозовая птица до того, как волшебный столик выступил в мою защиту. А ведь я даже не произнёс сакраментальное — «Столик, я выбираю тебя». Однако этого хватило, чтобы я обзавёлся несколькими пугающими на вид ожогами. Которые с каждой секундой начали чувствоваться всё сильнее.
— И это ещё называется битвой на минималках, — пожаловался змею, просидевшему её на скамейке для запасных.
Не обижаясь на него, ведь малыш ещё более истощён, чем я. И… почему-то безумно напуган. Только сейчас почувствовал буквально ужас, который его сковал.
— Ты чего? — изумился.
«Младший. Нам конец. Это место, скрытое святилище божества Шаль-Аман. Тут всё пропитано его волей. Между хранителем земли и владыками оазиса некогда был подписан священный договор, дарующий им эту власть, поэтому божество сразу же ощутило смерть главы рода Аман и потерю их связи с хранителем родословной. Оно пришло разбираться с теми, кто нарушил равновесие. С нами! — его голос повысил громкость и эмоциональный накал. — По договору он, наверняка, обязан защищать владыку оазиса на своей территории».
— И где он? — испуганно оглянулся, не увидев ничего странного.
Не считая столика и нефритовой статуи, которым уж точно здесь не место.
«Везде!» — воскликнул Шисса'ри, забившись в самый дальний уголок моей души.
По камере внезапно пробежала радужная волна мягкого света, взявшись из ниоткуда. Оставив после себя ровное, приятное глазу освещение, не имеющее источника. Возле решётки беззвучно появилась мистическая птица, размером с человека. Бо́льшая часть её головы представляла собой длинный, прямой клюв, голубого цвета. На краях которого разместились янтарные глаза с тёмными зрачками. Оперение головы и спины — белое. Крылья — серые, с длинными маховыми перьями голубого оттенка. Как и хвост. Грудь и лапы — оранжево-золотистые. Ещё у неё на груди светился загадочный узор, более насыщенного, жёлтого цвета. Необычная птица. Даже сравнить-то не с кем. Воздух вокруг этого существа слабо светился и словно переливался потоками.
Не вступая в переговоры, божество оазиса Шаль-Аман открыло рот и выплюнуло в меня сгусток синего, похожего на огонь, тумана. Я даже приблизительно не мог оценить уровень и сложность этой атаки, лежащей за пределом моего восприятия. Казалось бы, всё, песенка Амира спета, но опять сыграл рояль, заставляя меня страдать и дальше. Не знаю, что двигало нефритовым големом, который внезапно ожил и вряд ли узнаю. Он мигом очутился перед птицей, приняв на себя этот мистический, огненный туман, всадив ей в грудь правую руку, превратившуюся в длинный нефритовый клинок. Зелёный минерал словно вода перетёк в другую форму. Свет в камере моргнул. От последовавшего за этим страшного грохота моя голова чуть не взорвалась.
Очнувшись, осознал себя лежащим на столике, в крайне и крайне хреновом самочувствии. Голова кружилась. Тошнило. С трудом приподнявшись, увидел занимательное зрелище. Совершенно невредимое божество оазиса Шаль-Аман, спокойно стоящего перед столом. С интересом меня разглядывая, словно биолог, изучающий препарируемую лягушку. Нефритовый юноша обнаружился по самую голову вбитым в пол, где его и зафиксировало намертво. Зная прочность и необычные свойства скалы, в которой была создана эта пещера, достижение, без всяких шуток, весьма значимое. Сомневаюсь, что его теперь можно оттуда извлечь. Если только отпилить голову. Только зачем мне голова нефритового голема?
«Ты как?» — первым делом обеспокоенно спросил у Шисса'ри.
Боясь, как эта злая птичка не скушала безобидную, маленькую змейку.
«Плохо, — отозвался сильно ослабленный змей. — Чтобы тебе ни сказал крылатый, гордись, твоя игрушка ранила хранителя земли. Пусть и слегка. Чего никто не ожидал. Проигнорировав кучу запретов, ауру и волю божества. Мы бы так не смогли», — честно признал Шисса'ри, с оттенком восхищения.
Судя по очень умному взгляду божества, с нами хотят поговорить. Это хорошо. Поговорить я люблю. Это мой конёк.
— Простите, почтенный хранитель Шаль-Аман, что не приветствую вас должным образом. Я сейчас несколько в затруднительном положении. Сожалею, что предстал перед вами в таком жалком виде. Простите, великодушно, о…, — предложил вступить в разговор, налаживая взаимопонимание.
— Меня зовут Уар'Ди'Энатан — Мистическая птица свода небесных правил, — произнёс приятным, хорошо поставленным мужским голосом, приняв облик дари средних лет, в одеждах учёного мужа.
Представился в ответ. Вряд ли лёжа на столе, раздетым, истощённым, обожжённым, в кандалах, я выглядел столь же внушительно, как на словах. Впрочем, это нисколько не волновало хранителя оазиса, который смотрел больше вглубь «моря» моей души, чем на её поверхность.
— Мне стало любопытно, кто же сумел помочь Тумару сыну Гамаля из рода Амун уйти в мир вечной тени? — невозмутимо поведал Уар'Ди'Энатан, — У кого хватило смелости бросить вызов мне и даже причинить некоторые хлопоты. Я не столь безрассуден и вспыльчив, как вы, дари. После некоторых исследований мне удалось найти причину, по которой ты оказался здесь. Хоть она и была весьма искусно спрятана, даже от таких, как я. — не видел повода это скрывать.
— А разве она не очевидна? — иронично поинтересовался, для наглядности слегка позвенев кандалами.
— Нет. Неочевидна. И не для тебя, — понимающе улыбнулся собеседник. — Я догадываюсь, на что нацелился тот ребёнок, что прячется в твоём внутреннем мире. В море души. И на что рассчитывал его родитель, позволив вам заключить договор. Та вещь, что была помещена в твою душу, желанная приманка не только для повелителей пустоты.
От хищной улыбки Уар'Ди'Энатана по мне пробежался табун ледяных мурашек.
— Однако я не разделяю их стремлений. Меня всё устраивает. Не имею в этом потребности.
Мурашки тревожно замерли и навострили ушки.
— Что не означает, что я должен оставаться безучастен к происходящему. Тот дух, которого ты одолел, пусть и с моей косвенной, нежеланной помощью, мне близок и дорог. Я беспокоюсь о судьбе Наа'Ларан, чтобы этот птенец ни говорил, отрицая потребность в опеке старших. Считая себя уже взрослой и сильной птицей.
Собеседник с укором посмотрел на труп владыки Шаль-Амана. Мурашки вновь продолжили свой бег, подумав, что намёк на снисхождение им только почудился.
— Я не разделяю её мнения насчёт добродетелей, достоинств и перспектив рода Аман. Их амбиции не соответствуют их силе. Это касается и тебя Наа'Ларан. Приближающаяся буря перемен сметёт ваши соломенные гнёзда, — неодобрительно покачал головой. — Поэтому я принял решение. Амир из рода Амир, если ты не согласишься принять мои условия, здесь и сейчас, то отправишься по следам Тумара сына Гамаля. Если же согласишься, я закрою глаза на твоё существование и перестану его замечать. Можешь делать на моей земле всё, что пожелаешь. Дела короткоживущих смертных меня не касаются. У них всё слишком хаотично и мимолётно.