– Пошли кого-нибудь помочь ей собраться в дорогу. Пусть проследят, чтобы взяла самые необходимые на первое время вещи. В первую очередь ценности, если они у неё есть. Немного еды, какую-нибудь памятную безделушку о семье. Помещающиеся в одну небольшую сумку, – приказал Дехи. – Сама тоже поспеши собираться. Не думаю, что надолго здесь задержимся. Возьми всё, что посчитаешь нужным, но не слишком обременительное, чтобы не жалко было бросать в случае, когда понадобится скорость, а не выносливость.
Припомнив царящее снаружи пекло, а также натруженные после долгой ходьбы ноги, недовольно поморщился. Тут же поменяв решение.
– У вас найдётся конная повозка? Куда и мы поместимся, и вещи, которые можно будет забрать с собой без урона чести Дархан. Не оставлять же их ифритам. Допустив обогащение и усиление врагов за счёт твоих бывших хозяев. Которые тут всё наверняка разграбят. И сожгут.
Прозрачно намекнул, на возможность обогатится за счёт Дархан. Раз уж так удачно всё сложилось. И им удастся насолить, и потешить собственное чувство оскорблённой справедливости. Вот за эти советы мне точно не будет стыдно. Мне ещё ребёнка кормить. Вместе с её фигуристой няней. Раз уж Дархан сбежали, то тут всё теперь можно считать брошенным и ненужным, а что для бегемота крохи, то для воробья пир.
– Поскольку всё тут знаешь, доверяю это дело тебе, – дал полную свободу действий.
Дехи сама не испытывала радости покидать обжитый дом с пустыми руками, отдавая всё нажитое врагу. Поэтому мою просьбу восприняла весьма благожелательно. Понимающе переглянувшись, уточнив время и место, где встречаемся, ушла, а я остался дожидаться Сами.
Вскоре появилась та же самая служанка, которая, молча проскользнула мимо меня, закрывшись в комнате с девочкой. Спустя несколько секунд настороженного ожидания, мало ли что она там внутри делала, увидел, как женщина вывела из комнаты бледную, осунувшуюся Сами. Подведя ко мне, быстро удалилась в сторону выхода. Куда-то спеша.
– Голова не кружится? Не тошнит? – заботливо поинтересовался её самочувствием.
– Немного, господин, – тихо ответила, глядя в пол.
– Если станет хуже, обязательно скажи. Иди за мной. Постарайся поменьше разговаривать с посторонними. Хорошо?
Получив подтверждение, повёл её к конюшням, про которые рассказа Дехи. Не видел смысла самому блуждать по дому в поисках ценностей или праздно прогуливаться, словно турист, любуясь шедеврами архитектуры. На первое, нет опыта, а на второе, времени. Не уподобляться же сороке, хватающей всё, что ярко блестит. Истинной ценности предметов я всё равно не знаю, всё что нужно, подозреваю, как было кем-то сказано, давно украдено до нас. Оставшееся или слишком много весит, имя приличные габариты, или мало стоит, или никому не нужна. Лишь впустую отягощу себя балластом. Да и слуги, которые друг друга прекрасно знают в лицо, могут неправильно отреагировать на подобные действия подозрительного незнакомца. Зачем мне лишнее хлопоты. Пусть этим занимается Дехи. Лучше всего, как показывает практика, ограбить объект могут те, кто его же и охраняет.
К тому же до сих пор чувствовал сильную слабость. Не до физических нагрузок. Хотелось поскорее где-нибудь примоститься в прохладном тенёчке, просто посидеть, побездельничать. Устал чего-то, хотя вроде бы только недавно встал с постели. Чудеса.
Некоторое время робко державшаяся позади, молчаливая Сами, всё же спросила.
– Господин, вы пришли забрать меня из поместья?
– Да, – ответил спокойно, внутренне радуясь первой попытки контакта.
– Я теперь буду принадлежать вам?
По её бесстрастному голосу не понять, как она к этому относилась. Радовалась, негодовала, возмущалась, или ей было всё равно.
– В каком-то роде, – затруднился с ответом.
Снова повисла тишина. Теперь уже не выдержал я.
– Больше ничего не хочешь спросить?
Немного подумав, решила, что да, хочет.
– Как вас зовут, господин? – с лёгкой опаской задала первый вопрос.
– Амир.
– Амир, – промелькнуло удивление. – И всё?
– А что ещё ты хотела услышать? – подтолкнул к продолжению разговора.
– Ваше полное родовое имя. Нельзя быть просто Амиром. И всё, – не задумываясь над этим, включилась в разговор, объясняя прописные истины.
– Почему? – на самом деле удивился.
– Потому что, так могут звать только, – чуть запнулась, боясь меня обидеть, – безродных, презренных бродяг. За которыми ничего нет, кроме собственной тени, – явно припомнила чьи-то слова.
Позабыв, про якобы потерю памяти.
– У вас на руке серебряный браслет кундари. Благородного, знатного господина. Вы не можете быть бродягой. А ещё, с вами уважительно говорила мастер Нуррадин, – привела более серьёзный аргумент. – Мне Дайя рассказала. Она бы так себя не вела с обычным Амиром, – убеждённо.
Дайя, так понимаю, та женщина, что первой зашла в комнату.
– Что, прямо ни с кем, кроме кундари?
– Если, только с шочи, – предположила с лёгкой неуверенностью.
– Шочи, это кто? – со всё возрастающим интересом.
– Это обращение к дари из круга Справедливых, – не понимая, как можно не знать таких простых вещей. – В книге «Устройство мира первых дари», они стоят выше кунан, но ниже кундари.
Занимательно. Похоже, их социальная модель общества для большей устойчивости закреплена в некоем своде законов, на который ссылаться даже дети, не подвергая сомнению. Удивлён, что их учат таким вещам. Да так основательно. Трудно сказать, хорошо это или плохо.
– Полагаю, каждый круг требует своё, особое обращение? И имеет определённую приставку к имени? – попытался угадать, припомнив, что Захир упоминал о Дархан как о Достойных.
– Да, – подтвердила, не расслышав иронии.
– Можешь перечислить эти круги? Сколько их? Вот, ты к какому относишься? – попытался хотя бы поверхностно разобраться в их запутанной системе.
– Всего существует девятнадцать кругов пути просветления, ведущего от окружающей тьмы, до источника света души Канаан, содержащего в себе истинную суть всех вещей и законов, – заученно принялась описывать мировой порядок, показывая пальцем не столько круги, сколько спираль. – Самый низший из которых, считается девятнадцатый, на котором находятся амад, – Нечестивые. Чьи души погрязли в грехе, пороках и тьме. Круг самых гнусных, прогнивших негодяев. Достойных, только смерти и забвения.
В её голосе послышалось неприкрытое презрение и отвращение. Наверняка, внушаемое с пелёнок.
– На восемнадцатом, хиран, – Отверженные. Круг изгнанников, лишённых прав, голоса и милостей владык, – отозвалась о них не сильно лучше. – Семнадцатый круг, шахди, – Презренные. Таких, как бродяги, безродные, безымянные и потерянные души. Мусор. На тринадцатом, дайма, – Принадлежащие, чья судьба быть рабами, – постепенно добралась до тринадцатого, перечисляя их по одному. – Дальше, стоят кунан. Круг Ответственных, чьё предназначение в служении.