Бьерн со всех ног бросился к машине. Мотор взревел. Распугивая ночные тени, он помчался по главной дороге Фредериксхавна к морю, потом резко свернул на прибрежный песок.
Вот и желтый домик. Бьерн ударил по тормозам. Бешено крутящиеся колеса остановились, глубоко увязнув во влажном песке. Он выскочил из машины.
Хелена ожидала его на пороге, кутаясь в темную шерстяную шаль.
— Как вы быстро! У вас что, отросли крылья? — Она смотрела на Бьерна с едва заметной одобрительной улыбкой.
Он сделал глубокий вдох.
— Я просто боялся не успеть.
— Не стоило этого бояться. — Она покачала головой. — У нас впереди целая ночь.
Глаза Бьерна широко распахнулись. Что она имеет в виду?
— Нам надо идти уже сейчас, — прервала поток его мыслей Хелена. — Ребята уже собираются. Пока я догребу до места, пройдет еще минут сорок. Впрочем, надеюсь, вы мне поможете?
— Ну конечно.
— Тогда вперед! — Она подошла к лежавшей на берегу большой просмоленной лодке. — Помогите мне, вдвоем будет легче столкнуть ее на воду.
Бьерн налег на тяжелый, растрескавшийся от времени корпус. Несколько мощных усилий — и им удалось сдвинуть лодку с места. Зарываясь килем в мокрый песок, она поползла вперед, двигаясь все быстрее и быстрее, пока наконец ее нос не коснулся воды. Хелена запрыгнула в лодку и схватила весла. Бьерн еще немного подтолкнул лодку вперед и запрыгнул сам.
Они оба взялись за весла. Хелена гребла очень мощно и уверенно, погружая весла в воду короткими отработанными замахами, и Бьерну было весьма нелегко держать ее темп. Вскоре он ощутил, как первые капли пота заструились по его телу. А Хелена продолжала грести, не снижая скорости.
Сколько же в ней силы! — подумал Бьерн. Наверное, даже больше, чем в мужчине!
Вокруг них расстилалась темнота, нарушаемая лишь редкими сполохами огней, протянувшихся вдоль побережья. Но там, где заканчивался мыс и начиналось открытое море, огоньков уже не было. Там царила чернильно-черная, бархатистая июньская ночь.
— Долго еще?
— А вы уже устали?
— Нет. Просто хочется знать.
— Недолго. Сейчас мы выйдем из зыби и я поставлю парус.
И действительно, буквально через несколько минут Бьерн почувствовал свежее дуновение ветерка и лодку стало покачивать на едва заметных волнах.
Хелена сноровисто поставила мачту и растянула на ней парус. Он тут же наполнился ветром. Бросившись на корму, она выровняла лодку, задала ей направление, и та бесшумно заскользила по темной морской глади.
— Все, можно сушить весла, — разрешила она. — Отдыхайте. Устали?
— Надеюсь, это было полезно для здоровья, как и всякий тяжелый труд, — попробовал отшутиться Бьерн.
— Такова жизнь рыбаков. А когда ветра нет, то приходится совсем туго — грести тогда необходимо по нескольку часов без перерыва.
— Но почему не поставить, например, мотор?
Она рассмеялась.
— А разве наши предки ставили моторы? — Изящным движением она поправила свои роскошные волосы, разметавшиеся на ветру — Но если говорить серьезно, то все дело в том, что стоит только затарахтеть тут мотором — и распугаешь всю рыбу. И останешься тогда вообще без улова. Нет уж, лучше грести самому.
Она посмотрела вверх, на звезды. И чуть повернула руль. Лодка неуловимо изменила свой бег по воде, и вскоре Бьерн заметил неожиданно блеснувший впереди огонек. Казалось, он сияет не на земле, а на воде.
— Все правильно, — кивнула Хелена, — считайте, что мы уже приехали. В этом месте все и собираются.
— А что это за место?
— Согласно древнему поверью, тут обитает Фроди. — На ее лице появилась лукавая улыбка. — Это водяной, хозяин и одновременно покровитель острова Фредериксе. Считается, что именно в этом месте, в подводных чертогах он и живет.
— А кто-нибудь видел когда-нибудь Фроди? — включаясь в игру, спросил Бьерн.
Ее улыбка стала еще шире.
— Если вы будете ходить в кабачки во Фредериксхавне, то услышите столько историй про встречи с Фроди, что хватит на целую книгу. Но те, кто рассказывает их, обычно очень пьяны. Вообще же это место известно тем, что здесь замечательно ловится салака. Но только в особые, спокойные дни.
Огонек впереди становился все больше, и наконец Бьерн понял, что это пламя костра. Костер посреди моря? Он недоуменно обернулся к Хелене.
— Все правильно. Это костер. И он станет еще больше, когда люди начнут прыгать через него.
— Но как его могли развести на воде?
— На воде костры никто, конечно, не разводит. Все делается гораздо проще: берут старую лодку, устилают ее днище листами железа и разводят там огонь. А чтобы она не прогорела, регулярно смачивают борта морской водой, — объяснила Хелена.
Ветер продолжал исправно дуть в их парус, и лодка все ближе и ближе подходила к костру. Вскоре Бьерн увидел темные силуэты множества лодок, окруживших это место.
— Почти все рыбаки Фредериксе собираются здесь в эту ночь. Такова древняя традиция. Ее нарушали только в годы войны — тогда от всех жестко требовали соблюдать светомаскировку. Но в первый же послевоенный год люди по привычке приплыли сюда, чтобы отдать почести старому Фроди.
— А в чем заключаются эти почести?
— В воду бросают краюхи хлеба, гирлянды цветов, льют пиво, сыплют мелкие монеты, чтобы Фроди был милостив и не насылал ни штормы, ни бури, ни ураганы. Женщины бросают в воду свои драгоценности. — Хелена сдвинула брови. — Хотя в старину, говорят, жертвы были совсем другие.
— Какие же?
— Человеческие, — ответила Хелена. — Говорят, в воду бросали старух — тех, кто уже не мог ходить. Только их наряжали и душили, словно молодых красивых девушек. Считалось, что у Фроди очень хороший нюх, но плохое зрение и ему покажется, что ему дарят молоденьких девственниц. Впрочем, это только легенды.
— Все это очень похоже на древнегреческую легенду о Минотавре. Жители Афин тоже были обязаны ежегодно отправлять ему по семь юношей и семь девушек, которых тот пожирал. Пока наконец Тесей не убил чудовище.
Хелена улыбнулась:
— Поскольку сейчас Фроди вполне доволен данью из хлеба и пива, никто не собирается убивать его.
До них уже доносились возбужденные голоса людей, хохот и смех, чьи-то громкие возгласы. Подавшись вперед, Хелена напряженно вглядывалась в силуэты и лица тех, кто находился в лодках, кружащих вокруг костра. Очевидно, все были ее знакомые.
— Похоже, мы приплыли вовремя. Сейчас костер разожгут по-настоящему и начнут прыгать через него, — обернувшись к Бьерну, сказала она. — Вы будете прыгать? Не испугаетесь?
Внезапно набежавшая волна накренила лодку, и Хелена, не сумев удержать равновесия, соскользнула вниз и попала прямо в объятия Бьерна, который выставил вперед руки, чтобы подхватить ее.
— Как славно, что море помогает мне, — хрипло прошептал он. — Господи, Хелена, если бы вы только знали, как приятно сжимать вас в своих объятиях! — И, прежде чем она смогла что-то сказать, он стал покрывать ее лицо страстными поцелуями.
— Бьерн… Бьерн… — прошептала она, но он, не слушая ее, продолжал страстно целовать. И только когда почувствовал, что ему больше не хватает кислорода, наконец оторвался от нее. — Вы… сумасшедший. — Она смутилась. — С вами нельзя оставаться наедине. — Она вновь старательно поправила растрепавшиеся волосы. — Кажется, мы говорили о том, будете ли вы прыгать через костер?
— Я не помню, — прошептал Бьерн. — Лично я молюсь лишь о том, чтобы волна вновь качнула лодку и вы оказались у меня в руках.
— По-моему, вы чересчур нетерпеливы.
Бьерн почувствовал, как сердце подпрыгнуло у него в груди.
— Быть рядом с вами и не целовать вас — выше моих сил.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
— Но вам следовало бы узнать и мое мнение по этому поводу.
— И… какое же оно?
— Я уже сказала. — Черные глаза Хелены сузились. — По-моему, вы чересчур спешите.