Нюкта ждала у туалета так долго, что сама почувствовала позывы в мочевом пузыре. Если честно, однажды ей пришлось признаться самой себе, что она побаивается младшей сестры. Однажды отцу за завтраком не понравилась яичница, которая тогда и правда подгорела. Он с размаху швырнул тарелку в раковину, где как раз отмокала от какао с расплавленным маршмэллоу любимая кружка Изи. По всей кухне брызнули осколки. Угрюмо, ни слова не говоря, отец вышел в прихожую, распинал там всю обувь и саданул входной дверью.
Изи злыми горящими глазами смотрела на обломки любимой посудинки. Нюкта взялась разбирать хаос в раковине, когда Изи выдала план мести.
– Он ведь пьет страшно по пятницам, – начала Изи вполголоса, кажется, опасаясь, что он еще может вернуться за чем-нибудь и подслушать, – а ты его прешь на себе до спальни.
– Та-а-ак? – Нюкта бросила скрежетнувшие осколки в мусорное ведро.
– Ты его перехватишь, как обычно, у кабака. Если будет недостаточно пьян, можно на кухне еще допоить. Потом потащишь в спальню, а я будто чистила картошку в этот момент. Ты закричала, мол, что сейчас уронишь, я подбегаю, в руке нож, и ты его толкаешь прямо на меня.
Изи зажала невидимый нож так сильно, что костяшки стали острыми, похожими на кастет. Сделала выпад, словно поднырнула и воткнула нож в мягкое.
– Ты в своем уме? – Нюкта резко открыла ящик с приборами, нож с оранжевой рукояткой хищно ей улыбнулся. – Как тебе вообще такое в голову могло прийти?
– Ой, можно подумать, ты никогда ничего такого не воображала! – вспыхнула Изи и выхватила из ящика своего дружка. – Можем поменяться, давай я потащу, а ты зарежешь. Могу и одна все провернуть, но лучше, чтобы мы сделали это вместе.
Нюкта понимала, что Изи ненавидит отца со всей подростковой яростью и глупостью. Дурочка даже не понимает, что с ней станет потом. Нюкта слишком любила младшую, чтобы допустить такое.
А что, если Изи прямо сейчас сбежала? Разозлилась, что Нюкта не дала ей повторить подвиг сестер Хачатурян. Пакет с фастфудом оттягивал руки, Нюкта поставила его на пластиковый стол и посмотрела на свои пальцы. Один, два, три, четыре, пять… Сняла пластырь с безымянного. Шесть. Шесть одинаковых полукруглых шрамов.
– Селфхарм? – с усмешкой спросила Изи, вынырнувшая из-за стойки с чипсами.
– Если бы! – облегченно сказала Нюкта и прилепила пластырь обратно. – Ты чего так долго, я уже хотела тебя искать.
– Звонить в полицию? – хихикнула Изи и тут же примирительно приобняла сестру, хватая со столика пакеты с едой.
– Так, где ты была так долго?
– В туалете. – Изи закатила глаза. – Тебе в подробностях рассказать, что я там делала?
– Не надо, – со смешком сказала Нюкта. – Не хочу портить аппетит.
Из крафтового нутра шел жар. Отец никогда не разрешал девчонкам есть в салоне автомобиля. Может быть, поэтому они, не сговариваясь, уселись спереди и сразу же взялись распаковывать бургеры. Жир с котлет капал на салфетки, бумажные пакеты, одежду, кожу сиденья. Бургеры тряслись и разваливались. Изи стучала зубами, подлавливала то языком, то пальцем капли соуса и причмокивала. Нюкта ела аккуратно и беззвучно, в глубине души пугаясь Изиного сходства с отцом.
Она помнила, как было в детстве. Отец, тогда здоровый, румяный, любил вкусно поесть. Он брал с тарелки куриное крылышко и смачно обсасывал красным ртом. Глаза его лучились удовольствием. На отцовских пальцах оставался красивый ярко-желтый жир. И мать косилась на него с таким неодобрением, что отец не знал, куда себя девать. В момент, когда мать отворачивалась к плите, он поспешно вытирал пальцы о старые тренировочные штаны. Вид у него сразу делался виноватый. И Нюкта ему очень сочувствовала.
Мать пыталась его воспитывать. Ставила перед ним тарелку со шницелем, в правую руку давала нож, а в левую вилку. Отец старательно, как школьник, резал жесткое мясо на мелкие кусочки, скрежеща лезвием по фарфору. Вилкой двигал неловко, никак не мог подцепить еду. Склонялся над тарелкой, будто неумелый вышивальщик над пяльцами. В результате нарезанное мясо падало на скатерть, оставляя сальные пятна. Мать сдвигала брови, трепетала ноздрями. Ее безмолвный гнев действовал так, что отец сбегал из-за стола голодным. Нюкта в такие моменты старалась поскорее расправиться с едой и тоже улизнуть к себе. С ножом и вилкой она управлялась легко и хотела показать папе, когда мамы не будет рядом, но откуда-то понимала, что ему это будет обидно.