— Нет, я считаю, что это ты топчешься на месте. Когда отнимаешь у кого-то силу, теряешь и часть своей.
— Ой, бля…, — трясу я головой. — Ты вправду веришь в это?
— Неужели даже после всех своих приключений ты не способен признать, что наш мир — нечто большее, чем открывается глазам?
— Как раз это я признаю. Только не верю, что многоплановость нашего мира имеет какое-то отношение ко мне. Когда-то я был Джексоном Коулом, рок-звездой. А теперь я всего лишь его призрак.
— Вы, белые, именуете их призраками, а мы, кикими, считаем духовными наставниками. В этом разница, не находишь?
Понятно, куда он клонит — будто я какой-то там Арбитр для здешних майнаво.
— Я слишком запутался, чтобы служить кому-то наставником. Для всех же только лучше, что я не высовываю носа из пустыни и гор и что события идут своим чередом без моего вмешательства.
— Ты сам-то веришь в это? — Не давая мне вставить и словечко, шаман гнет свою линию: — Без твоего «вмешательства», как ты выразился, Сэмми был бы мертв. И бог весть сколько майнаво переругались бы насмерть. Ну и без тебя Ситала не получит тела. — Морагу качает головой. — Сила, благодаря которой ты мог бы стать тем, кем должен, будет покидать тебя, если ты продолжишь прятаться от мира и пестовать беспричинное чувство вины.
Я не знаю, что на это сказать. Тему терзающей меня вины мы затрагивали несчетное количество раз, но так откровенно Морагу высказывается впервые. Штука в том, что умом я всегда признавал его правоту. Однако принять ее сердцем мне никак не удавалось.
— Есть смирение, — добавляет шаман, — и есть глупость.
Меня так и подмывает продолжить спор. Хочется обескуражить Морагу заявлением, что он заблуждался на мой счет с самого начала. Что… Но только я ужасно устал тащиться по жизни под бременем вины. Не хочу его нести. Больше не хочу. Черт, да никогда и не хотел. Просто когда-то оно обрушилось на меня, и мне до сих пор не удавалось стряхнуть его с плеч.
— Я не знаю, что делать, — наконец произношу я вслух то, в чем ранее не мог признаться даже самому себе. — И не знал с самого начала — со дня смерти Стива.
Морагу всем корпусом поворачивается ко мне, и его сине-зеленые глаза, которые видят меня насквозь, до самой моей сокровенной сути, впиваются в мое лицо. Не имею ни малейшего представления, сколько времени это длится, и не знаю, что ему открывается, но в конце концов он кивает, вероятно, придя к какому-то решению, и говорит:
— Давай-ка слепим тело для воронова духа.
20. Лия
Наутро намерение остаться в пустыне только окрепло и стало более обоснованным. Собственно, Лия проснулась с осознанием, что накануне приняла верное решение. Хотя сны ее полнились тревожными образами — собакоглавыми женщинами и целыми тучами ворон, выстраивающихся в небе в непостижимые слова, наподобие выводимых самолетами дымовых посланий, — и смысл их был совершенно непонятен, у нее не возникло и тени сомнения в правильности сделанного выбора.
Лия села на кровати и увидела, что Мариса уже расположилась за столиком у окна и вовсю работает на ноутбуке. Они обменялись дежурным «Доброе утро», и подруга снова уставилась на экран. Занимавший ее вопрос Мариса задала, только когда Лия вышла из душа, вытирая волосы полотенцем:
— Так что надумала?
— Я остаюсь.
Мариса, ничего не пытаясь уточнить, внимательно посмотрела на подругу, и, видимо, то, что она увидела, убедило ее куда больше утвердительного ответа.
— Ладно, — кивнула она. — У меня в планах завтрак, визит в больницу и путешествие в Лас-Вегас.
— Хорошая компания потребуется?
— Да не помешала бы во всех трех мероприятиях, но придется довольствоваться и двумя.
Двадцать минут спустя они сидели в кабинке закусочной «У Джерри» и, потягивая кофе, ждали появления Дженис с завтраком. «Если оставаться жить в мотеле, — подумала Лия, — забегаловка станет моей новой кухней. Готовить не надо, убирать за собой тоже. Разве плохо?»
— Как думаешь здесь передвигаться? — спросила Мариса.
Лия пожала плечами. Еще одна проблема, требующая разрешения. Наверно, наконец-то настало время научиться водить машину.
— Должен же здесь быть какой-то общественный транспорт, — ответила она и усмехнулась. — Может, возьму напрокат мула.
— Представляю! — рассмеялась Мариса. — Чтобы увидеть это дивное зрелище, я бы и сотни баксов не пожалела.
— Ловлю на слове! На случай, если с деньгами станет совсем туго.
— Без шуток, если тебе понадобится какая-нибудь помощь…