Ещё дней через пять нас в другой город привезли и опять на торги выставили. Но уже цену назвали много выше. Перекупщики, значит. У нас таких шакалов тоже хватает. Возвращаешься с набега, конь еле тащит то, что в походе добыл — твою честную добычу. А тут эти, с телегами, с деньгами, пьяной настойкой и рассказами о том, почему добытое даже сброшенной кожи овражной змеи не стоит. Я так всю первую свою добычу и спустил, меньше чем за две золотые монеты продал.
На новых торгах мною никто особенно не заинтересовался. Три дня стоял, пока в эти ряды гном не зашёл. Я их и раньше видел, но узнал сразу. Низенький, широкий, бородатый, с топором за поясом — гном и есть. Торговался гном долго и умело, два раза уходил, больным слабаком меня выставил, но всё равно потом вернулся и купил. И опять дорога. Ещё пять дней ехали. А я связанный на дне телеги лежал, все бока отбил. Поместье у гнома богатое оказалось. Дом хозяйский огромный, дом для слуг пониже и поплоше, а ещё всяких хозяйственных построек целая куча. И всё забором огорожено. Первым делом на меня браслет волшебный надели. Гном специально мага приглашал. Сидит теперь браслет на моей ноге и отойти от дома больше чем на сто шагов не даёт. Отходишь и сводит ногу судорогой. Каждый шаг от дома — судорога чаще и чаще. А потом и вовсе не останавливается. Возвращаешься — сразу проходит. Только боль в мышцах дня на три остаётся. Работать меня отправили на конюшню. Тут гном не ошибся, эту работу каждый степняк знает и зазорной не считает. Даже хан своего жеребца сам обихаживает. В лучшем виде будут лошади гнома. Не даром в старых легендах про Матерь Табунов каждый степняк после смерти оборачивался конём и присоединялся к Небесному Табуну.
Кормили меня сытно, спал я на конюшне. Неделю с лошадьми знакомился, ещё две одного приглянувшегося мне буланого жеребца учил как меня от браслета избавить. Смог бы и быстрее, да таился от всех. Так что через три недели вечером, принёс я в стойло к своему буланому камень, лёг на солому, ногу с браслетом на камень положил и знак подал. А конь аккуратно так подковой по браслету хрясь! Он на две половины и распался. Но и ноге досталось. Хорошо, что кость не сломал. Браслет под штанами невиден был, так что я спокойно его половинки в навоз засунул и утром его с прочим мусором уж не знаю куда вывезли. Сразу не побежал, потому как нога болела. Еле ходил по конюшне, гному сказал что подвернул. Да и пока выздоравливал, еды подсобрал. Что сэкономил из своей, а что то на кухне плохо лежало. Дней через десять спокойно заседлал буланого, нарёк его Ветром, управляющему поместьем сказал, что хочу коня проверить за оградой, выехал не спеша за ворота и был таков. Только спрятанный накануне в траве мешок с едой прихватил.
До заката времени было много, так что проскакал я дорогу не малую. Ехал по тракту, ни от кого не таясь. Под вечер свернул с дороги и стал к своей степи пробираться по тропам. Как совсем стемнело, на дерево забрался и по звёздам направление выбрал. В степи это каждый умеет. Не так много у нас мест, за которые взглядом можно зацепиться. Одни только звёзды всегда при нас. Под тем же деревом мы с конем на на ночлег и пристроились. Люди стен своих лошадей на ночь привязывают, стреноживают да ещё и сторожат. Разве может хороший конь своего хозяина бросить? Он меня всю ночь охранять будет и своими подкованными копытами кому угодно голову пробьёт. В степи, за кражу лошадей виновного привязывают к четырём жеребцам и на куски рвут. А род казнённого отдаривается, как может, за этим все смотрят, не только шаманы. Спал я крепко, на утро Ветра заседлал и вперёд, на восход светила, и чуть в сторону, как звёзды указали. Три дня так, то шёл, то ехал на спине моего друга, а на четвёртый удача меня оставила. Только я на дорогу выехал, погнались за мной всадники. Я от них, а они на моём пути на уровне груди через дорогу верёвку натянули, специально туда гнали. Я упал, а Ветер остановился рядом со мной и пытался ударить копытом тех, кто к нам хотел приблизиться. Ему на шею накинули веревку, а на меня сеть, скрутили, да поперёк буланого и повесили. Вскоре добрались мы до городка со стенами и меня в подвале заперли. Пять дней в нём просидел, а на шестой гном с магом, что на меня браслет надевал, приехали. Оба злые и ругаются всё время. Гном требует с мага денег за браслет неснимаемый, за время, на мои поиски потраченное, за работу команды, что меня поймала, да и в общем за весь наш мир и ещё немного. А маг говорит, пусть сначала беглец расскажет, как от браслета избавился, ему за это знание другие маги денег дадут, вот он и поделится. Вытащили меня из подвала, к столбу привязали и прутьями бить стали. Не сами конечно, охотники, что меня поймали, отметились. Потом маг подошёл и говорит: