— Может тогда умных набрать? — посоветовал Брамин.
— Умный будет думать, как атаманом стать, или, как все деньги украсть. Верные нужны, хотя бы верные данному слову. Есть в степи такие племена, что нарушение слова считают невозможным. Поищем их.
Я огляделся. Десять всадников были готовы продолжать путь. Ничего не говоря, я развернул Ветра и шлёпнул его по шее. До вечера предстояло одолеть немалый участок пути. Ближе к полудню, ко мне приблизился старший из охранников. Я кивнул ему, разрешая говорить.
— Наш лекарь учился далеко отсюда. Нрав у него вздорный от природы. С кем-то там поссорился и убил на дуэли. Пришлось бежать. Пристроился охранником, но не может пройти мимо больного. Кости вправляет, раны шьёт, травы знает, учит всех, какую воду пить можно, а какую нельзя. Второй год с нами. Каждого из нас не по разу лечил, деньги ни с кого не берёт. Ну и ребята за него всегда все проблемы решали, он о многих и не знал ничего. Привык, что всё с рук сходит, я всё ждал, когда нарвётся. Он и правду всё понял, если пообещал — слово будет держать.
— Я ценю тех, кто держит слово, на вес золота.
— Благодарю, Хан.
Дальше ехали без приключений. Разве что Егерь повздорил со вторым возчиком, молодым, но крупным парнем его возраста. Драка закончилась ничем, оба показали сноровку и стали друзьями, а второй возчик получил прозвище «Кабан». Через несколько дней мы добрались до того места, где так бесславно закончился путь нашего отряда. Приказав всем отдыхать, я шлёпнул по шее Ветра и направился к приметной ложбине меж двух холмов. Помнится, я как раз посмотрел на большой красный камень, когда в нас полетели стрелы. Спрыгнув с Ветра, я опустился на четвереньки и стал искать свой амулет. Внешне он выглядел крайне невзрачно, как наконечник стрелы из серого камня, поэтому у меня была надежда, что его бросили здесь же. Дважды мне казалось, что я нашёл его, но это были обычные серые камни. Я сел и задумался. Что бы я сделал, окажись у меня в руках никчёмная вещь? С силой бросил бы её в стену холма. Попробую поискать там. Первой я заметил кончик знакомой мне верёвочки, уходящей в заросли травы. Сплетённая из волокон жалящего кустарника, она была настолько крепкой, что её нельзя было порвать руками. Словно боясь спугнуть чудо, я медленно потащил её к себе. Немного поупрямившись, верёвочка послушно вытащила из травяного плена мой амулет. Я повесил его на шею, произнеся слова благодарности своей удаче.
Между степью и народами стен всегда была короткая полоса ничейной земли, на которой торговали, совершали сделки, нанимали людей. Когда начинались войны, о ней словно забывали, не трогая и поселение, никогда не знавшее стен. Ещё дымились сожжённые дома, а сюда уже с обеих сторон шли караваны, приезжали люди, ещё недавно пытавшиеся убить друг друга. Самые буйные атаманы, заглядывавшие сюда по делам, становились тихими и здраво рассуждавшими людьми. Нарушителя спокойствия ждала неминуемая кара. Вот сюда мы и направлялись. Мне нужен был десяток воинов, а в мирное время сюда стекались наёмники.
Тринадцать всадников с двумя повозками не вызвали никакого интереса. Остановились мы на одном из многочисленных постоялых дворов. Комнаты брать не стали, но договорились, что бы еду нам готовили. Предупредив своих о правилах вежливости в этом месте, я прошёлся по ближайшим трактирам. Всё оказалось, как я и предполагал. Наёмников-степняков было мало, а те, что попались мне на глаза, выглядели слишком молодо. Значит войско уже собрано. Надо уходить быстрее. Понадеявшись на завтрашний день, я вернулся к своим людям. Первым ко мне кинулся Брамин:
— Хан, тут такое дело...
— Не угомонишься, привяжу к повозке.
— А я тебе говорил! — подошёл откровенно ухмыляющийся Торгаш.
— Угомонитесь оба. Я никого не нашёл. Попробую завтра. Но очень похоже на большой набег. Не то что мелких шаек, даже отдельных воинов нет.
— Хан, — глядя мне в глаза спросил Брамин, — ты позволишь сказать это какому-нибудь купцу?
— Когда наш отряд уже будет в пути, — жёстко ответил я.
— А пока подумаем, с кем поговорить, — согласно кивнул головой Брамин, — Не скажешь же такое первому встречному!
— Вот и договорились, — устало ответил я.
Сорвать набег тому, кто распорядился моими людьми, отдав их своему прихлебателю, грехом не будет.
На утро, выйдя из постоялого двора, я столкнулся с шаманом. Я вежливо ему поклонился, а он поманил меня к себе.
— Странно видеть степного воина здесь в такое время, — негромко сказал он.