— Я сын Ратана, внук Эртия . Могу решать сам, где нам с конём место, — так же тихо ответил я.
— Я вижу твой амулет. Не настолько я стар, что бы не помнить, как мальчишка Эртий выманил его у меня.
Я поклонился гораздо ниже, чем в первый раз. Эта история рассказывалась дедом мне на ночь не один раз.
— Да будет степь покорной тебе...
— Не стоит тратить время на произнесение моего имени, — прервал он меня, - Не спрашиваю, куда ты держишь путь, но чувствую нам по пути.
— Мы собираемся в восточные сатрапии.
— И уж точно не для того, чтобы рыть колодцы на перекрёстках дорог?
— Только если нас поймают и заставят это делать.
— Сколько у тебя человек?
— Пока пятнадцать опытных воинов вместе со мной. Хочу ещё взять десяток молодых степняков.
— Вижу, степной ветер не надувает твою голову пустыми мыслями. Я, пожалуй, пойду с тобой, давненько там не был.
— Рад, что наши дороги слились в одну. Как мне называть тебя?
— Ты зовёшь себя Ханом? А меня в твоём отряде пусть зовут Шаманом. Кстати, сегодня ранним утром я видел людей из предгорий. Можешь говорить им, что твой путь одобрил шаман, который присоединился к твоему отряду.
В степи, если всадник не знаком, то сначала смотрят на его коня. Поэтому я вернулся на постоялый двор, познакомил Шамана с Брамином и Торгашом, взял Ветра и пошёл искать воинов предгорий. По дороге я думал о том, что произошло. Шаман, решивший присоединиться к нам, не слыл в степи самым сильным. Его не выбирали в Круг Огня, не привечали в богатых шатрах, не подносили ему белых жеребят и не дарили девственниц. Он колесил по степи не одну сотню лет на своей неприметной повозке, то пропадая на десятилетия, то появляясь на каком-нибудь базаре или устраиваясь лет на пять в дальнем поселении. Его халат шамана был вытерт и запылён, повозка невзрачна на вид. Он присоединился к нам, но мог и уйти в любой момент. Почему он это сделал, даже спрашивать не стоит — не ответит. Шаман говорит только тогда, когда хочет сказать. И только то, что он решил открыть простым жителям степи. Но даже одно его присутствие делало мой отряд намного сильнее и уважаемей. Раздумывая над всем этим я добрался до стоянки тех, кто мне был так нужен.
Шестнадцать воинов моих лет. Атаман года на три старше. Кони и оружие в порядке у всех. Меня заметили, но виду не показывают. Пора начинать ритуал знакомства и разговор найма. Я соскочил с Ветра и подошёл к ним. Ветер шёл за мной, держась левым плечом.
— Удачи вам на просторах степи, — начал я.
— Пусть и твоя дорога не обдаст тебя пылью, — ответил один из них.
Начало было не лучшим. Атаман делал вид, что ему не до меня.
— Разве вас не звали пойти со всеми? — я решил не вести долгих бесед.
— У тебя хороший конь и оружие, но броня слишком проста для того, кто задаёт такие вопросы, — развернулся ко мне атаман.
— Слишком прост тот, кто не может отличить хороший доспех от плохого.
Если хочешь обидеть человека степи, говори плохо о его доспехах. Если оскорбить — об оружии. Желаешь сойтись с ним в смертельной схватке — о его коне. Если же говоришь плохо о самом человеке — бросаешь вызов всему роду. Атаман подошёл ко мне вместе с одним из своих и ещё раз пройдясь взглядом по моему доспеху, спросил:
— И что же такого особенного я мог не увидеть в самой обычной коже, пусть даже и потемневшей от старости?
— Посмотри на кольца кольчужной подстёжки, что видны на вороте, — ответил ему парень с тёмными ладонями кузнеца, — это гномья работа.
Теперь на меня смотрели все. Атаман скрипнул зубами. Он только что был выбит из седла на глазах у всех. Вожак не обязательно лучший наездник или боец, но он не должен делать ошибки на глазах у всех.
— Ты подтвердил своё право на вопрос, — начал он выкручиваться, — наш род не подчиняется хану, как должно быть и твой.
— В этом мы и правда похожи, — согласился я.
— Сколько воинов ты ведёшь за собой? — пренебрежительно бросил мне атаман.
— Двенадцать всадников, две повозки с возчиками и шаман, что одобрил мой путь, таков мой отряд.
— Шаман? — поразился он, — Может ученик шамана? Как его имя?
— Это тот шаман, что любит, когда его просто зовут Шаманом.
— Вечный Путник?
Я промолчал.
— Прости за то, что не спросили сразу твоё имя, — вмешался кузнец, — думаю оно достойно того, что бы быть названным.
— Мои люди дали мне имя Хан.
— И куда направляется твой отряд?
— Эти разговоры веду я! — закричал атаман, — Хочешь оспорить моё право? Доставай саблю!
— Разве ты забыл, что я со своими людьми присоединился к тебе только до найма в другой отряд? — не поддался кузнец.