Глава 12
Когда начало темнеть, я ушёл в степь и зажёг костёр. На огонь пришли Торгаш с Брамином, Шаман и Одноглазый с Кузнецом. Молча сели, каждый подбросил в огонь принесённый с собой кусок дерева.
— Пришло время подтвердить всё, что было сказано ранее, — начал я, — Мы видели друг друга, вместе ели и сражались. Есть кто-либо, кто хотел бы оспорить моё право вести наш отряд?
Все промолчали. Затем Шаман протянув руки к огню, сказал:
— Веди нас, Хан.
— Благодарю всех, — продолжил я, — У нас два десятка. Первый возглавит Одноглазый. Старшим над вторым будет Брамин. Помогать ему будет Кузнец. Торгаш решает все денежные вопросы. Добычу делим так: треть нам с Торгашём и по трети каждому десятку. Возчикам платят хозяева повозок. Моему слуге я плачу из своей доли. Шаман может взять себе из добычи любую вещь, но только до начала дележа. Лекарю и Кузнецу за их работу платят те, кому она понадобилась. Кто хочет это обсудить?
Все отрицательно покачали головами. Я немного расслабился.
— Слепой Ахнур нанял нас на одно дело. Это займёт пять дней. Затем уходим к перевалу. Если кому есть что сказать — говорите.
— Веди нас, Хан! — повторил Кузнец. Его примеру последовали все остальные.
Погасив костёр, мы вернулись в лагерь. Десятники собрали свои десятки и повели с ними свои беседы. Шаман забрал Ахнура в свою повозку. Откуда-то из темноты вывернулся Толстый в мокром халате. Пятна грязи с него не исчезли, но заметно уменьшились. Тощий отдал ему подстилку из моих запасов и он улёгся на неё рядом с одним из костров. Всё шло своим чередом, так что я отправился спать. День был долгим.
Проснулся я от крика. Подхватив саблю я вскочил с одеяла и быстро огляделся. Было очень рано, все только начали вставать.
— Всё в порядке, Хан! — крикнул Нож, — Я на страже.
Кивнув ему, я надел сапоги, спрятал саблю в ножны и побрёл на разбудивший меня шум. То, что я увидел, разбудило меня окончательно. Ругались два шамана. Вообще, увидеть двух шаманов сразу удается не часто. А уж ругающихся мне не доводилось узреть ни разу. Неизвестный мне шаман должно быть только что въехал в селение. Он сидел на лошади в запылённом плаще, за ним толпилась свита человек в десять. Наш Шаман стоял посередине дороги и осыпал всадника проклятиями. Тот в долгу не оставался. Наконец они выдохлись и замолчали. К этому времени у дороги столпился весь наш отряд.
— Думаю, ты не будешь спорить, что лучше всего о способностях шамана говорят воспитанные им ученики, — неожиданно дружелюбно сказал всадник, — Покажи мне одного, воспитанного тобой, и я перестану спорить.
— Да хоть на меня посмотри! — раздался знакомый голос и на дорогу вышел Толстый в прожжённом в двух местах халате.
— И сколько же тебя учил Спутник Вечности, ровесник всего сущего? - развеселился пришлый шаман.
— Целых две недели!
— Вот и отлично! — обрадовался всадник, — Через год на Большой Огонь соберутся шаманы степи. Покажешь нам, чему тебя научил наистарейший из всех Шаманов, кладезь степной мудрости, почтеннейший из нас!
Сказав это, он пришпорил лошадь и объехав Шамана поскакал дальше по улице. Его свита ринулась за ним.
— Здорово я ему рот заткнул! — с гордостью сказал Толстый, — Правда, учитель?
— Вот чем я прогневал тебя, Мать Табунов? — глядя в небо обречённо поинтересовался Шаман.
Затем он молча подошёл к Толстому и погладив его по плечу пообещал:
— Я сделаю из тебя шамана, если в живых останешься.
— Может я тогда пойду? — попятился Толстый.
— Поздно, — развёл руками Шаман, — Иди уже, дам тебе первый урок.
Когда все вернулись в лагерь, светило уже взошло. Сборы и завтрак много времени не отняли и мы покинули постоялый двор, держа путь к Селению Камень. Первой ехала повозка Шамана, который конечно же повёл нас самой короткой дорогой. Ну, во всяком случае, сам он так сказал. Сразу же за его повозкой бежал Толстый, привязанный верёвкой за руки к её заднему борту. Я пробовал возражать, но Шаман заявил, что он это прекратит, когда его ученик станет похож на моего слугу. Сам Толстый обливался потом и слезами, но бежал упрямо и молча. Что-то было в его беге такое, что сразу остановило готовые сорваться с языка шутки. Постепенно смолкли разговоры и только Брамин рассказывал молодым степнякам, как он сам бежал за телегой, когда попал в плен. Он говорил достаточно громко, особенно упирая на то, как правильно дышать, переставлять ноги и использовать силу натяжения верёвки, если уж некуда деваться. Достаточно скоро всем срочно понадобился привал и мы остановились у первого же колодца. Не слезая с Ветра я перерубил саблей верёвку между рук Толстого. Каким бы он ни был, но мы были вместе в походе и чудом оба выжили. Шатаясь и с хрипом втягивая в себя воздух он отошёл в сторону и скрылся в высокой траве.